Подъехав к больнице, вылетела из такси, со всех ног пронеслась мимо поста охраны, мимо мед сестры, которая что-то кричала вслед, если честно, я даже не знала куда мне нужно бежать.
За углом меня перехватила мужская рука.
— Лиза, стой, стой, успокойся, — мягким голосом пытался привести меня в чувство Ден.
— Где…где он, — хотела сказать что-то вразумительное, обессиленно повиснув на плече парня.
— Он в реанимации… в коме, — стараясь держаться спокойным ответил Ден. — Поехал прокатиться на мотоцикле и уже собирался домой, когда мы созванивались, а потом не справился с управлением и врезался в отбойник. Мне позвонили врачи, как на последний входящий…
— У него был мотоцикл? Я даже не знала, — тихо произнесла, вытирая слезы. — Стой! Он жив?! Он ведь жив! — закричала от радости, когда дошел смысл, сказанных другом слов.
— Пока, да, — не очень обнадежив, ответил он.
— Где он?! Мне нужно к нему! — тормошила Дена, задыхаясь от слез.
— Лиза, к нему никого не пускают, я уже думал об этом. Но есть один вариант, я уже даже заплатил кому надо, — задумчиво произнес он. — Дмитрий Васильевич! — позвал проходящего по коридору врача.
— Да, слушаю, — ответил невысокий мужчина в возрасте в белом халате.
— Это жена Каримова, — представил меня Ден, тем самым огорошив.
— Жена, — как-то печально произнес врач. — Сочувствую. Пройдемте со мной.
— Иди! — шепотом приказал мне друг, подталкивая вперед.
Зайдя в палату реанимации, я разрыдалась с новой силой. Подошла к кровати, на которой лежал перебинтованный с ног до головы Толя, с кучей торчащих трубок и датчиков, и упала на колени.
— Что с ним будет? — тихо спросила врача, глядя на мирно спящее лицо любимого.
— Я не могу вам ответить на этот вопрос, — с сожалением ответил мужчина. — Мы сейчас бессильны. Остается только ждать.
— Я останусь с ним, я никуда не уйду, — дрожащим голосом сказала доктору.
— Оставайтесь, — ответил, кивнув, и отправился на выход из палаты. — Держитесь, — произнес напоследок и ушел.
Всю ночь я просидела у кровати Толи, держа его руку. Я не хотела спать, не хотела есть, я хотела только чтобы он открыл глаза.
— Толечка, хороший мой, проснись умоляю, проснись, — шептала, как мантру, а по щекам текли слезы.
Так я просидела до восьми утра, уткнувшись в его плечо и молясь. За это время пару раз заходили мед сестры, проверяли показания приборов и уходили. Где-то в пол девятого пришел Дмитрий Васильевич.
— Милая девушка, не терзайте себя. Съездите домой, поспите, — добродушным тоном уговаривал меня врач.
— Хорошо, — прохрипела осипшим голосом. — Я позже вернусь? — спросила доктора, выходя из палаты.