— Ах ты зараза! — вышла из себя девушка видя, что подруга не потянет еще двух пассажиров, сосредоточилась на земле, возвращая все, как было, с мыслью, что это её полигон, её творенье, и она не позволит калечить его даже в угоду каким-то играм.
Вот только трасса, становясь прежней, была проходима для остальных участников. Черная гадина даже хвост чужой выплюнула от неожиданности. Элиан отвесила ей кончиком многострадального хвоста оплеуху и стремглав бросилась к финишу.
– Леа! Леа! Леа! — скандировали одногруппники её всадницы, подогреваемые рыжими близнецами.
— Какая же ты умница, Элиан. Ты лучшая на свете виверна, я так горжусь тобой, — прошептала Леа, поцеловав подругу в тут же подставленную морду.
— Поздравляю победителей, — вдруг раздался уже слышимый раньше голос. Император стоял на месте мистера Клоуза. — Очень интересный вышел этап, — только потом игроки узнали, что зрители видели всю трассу на визорах и знали о ловушках с первого заезда, — И думаю, что мисс Авалон заслужила такой восхитительный подарок, как эта необычная виверна. Тем более, что скоро она выйдет…
— Спасибо, Ваше Величество, — перебил его магистр Прайм, и все присутствующие в ужасе посмотрели на самоубийцу. — Дальше я сам, — маг моментально оказался перед Леей, и встал на одно колено. — Леа Авалон, будет ли ваша улыбка освещать мою жизнь, а ваше слово направлять меня? Возьмете ли вы мое сердце и мою душу, и отдадите ли свои взамен? Разделите ли мой путь под этим небом? — Леа в ужасе посмотрела на Прайма, на злющего императора и на родителей, что сидели на нижней трибуне. — Согласием вашего отца я уже заручился, но лишь вы сможете сделать свой выбор.
Сердце забилось чаще, а перед глазами пробежали страшные картинки, как озверевший Ульрих разрывает на части всех, кто её дорог. Но надежда, что Люциус что-нибудь придумает, да и император не даст бесчинствовать своему племяннику, тлела в ней маленьким угольком.
— Да, я буду освещать вашу жизнь и дам свое слово. Я предложу свои сердце и душу взамен ваших и разделю ваш путь под этим небом.
— Отныне и навеки, наш путь рука об руку, — с этими словами Прайм застегнул у неё на запястье тонкий браслет, и подал ей подобный. Она повторила его жест и трибуны разорвались аплодисментами. Когда шум стих, ни императора, ни Ульриха на полигоне уже не было.
Глава 48
«Посмеяться любит каждый.
Вот только не над собой»
Леа стояла в шоке, магистр заключил её в свои объятия и шептал, что все объяснит позже.
А девушку терзало странное предчувствие беды, потому что где-то на периферии чувств она буквально физически ощущала чью-то злость.