Мужчины смерили друг друга взглядами, но их «борьбу» прервала девушка.
— Мам, пап, помните, я говорила, что после инцидента с Ульрихом у меня проснулся дар? Как вы поняли, он был не один. Помимо того, что я могу трансформировать все неживое, включая пространство, у меня есть способность влиять на чувства людей. Нет, я не подменяю одни другими и не могу заставить кого-то испытывать что-то против воли. Нет такой силы ни у кого. Но усилить, раздуть из искры пламя или наоборот ослабить немного, если человек на это в принципе способен, я могу.
— Детка, как же так. Это же огромная ответственность, — ужаснулась миссис Авалон. — И из-за этого Император хочет, чтобы ты работала в управлении? Это вроде хорошее место. Денежное. Не последним человеком будешь. Хотя, ты же моя девочка. Ох.
— Да, мам. Я могу очень сильно помочь нашей стране в политическом плане, но я не уверена, что это будет справедливо. Мораль и совесть висят надо мной дамокловым мечом.
— Никогда не слышал такого выражения, — удивился Люк.
— Давным-давно жил был царь, звали его Дионисием, и был у него фаворит, Дамокл, и льстил Дамокл своему царю, мол, хорошо царем быть. На что однажды Дионисий предложил фавориту занять его место. И когда приодели Дамокла, маслами благоухающими натерли, на место царя усадили, да каждую прихоть выполнять начали, расслабился он и откинулся на спинку трона, глаза наверх поднял. А над ним меч, без ножен, на конском волосе висит. А царь ему говорит: «Правитель, тиран он или нет, всегда на волосок от гибели». И понял Дамокл всю видимость благополучия. (адаптированная версия автора предания о «Дамокловом мече», так-то сиракузский Дионисий Старший был тираном)
— Какая интересная легенда. Вот только я никогда не слышал о таком царе, — улыбнулся Прайм.
— И больше не услышишь. Я хочу теперь тебя послушать, будущий зять, — отрезвил мага папенька.
— Начну с самого начала. Я, честно, никогда не обращал внимания на вашу дочь, она училась не на моем факультете, мы никак не пересекались. Единственное, слышал, что Фламе чересчур увлекся кем-то, а та не отвечает взаимностью. Помню, еще удивлялся, ведь раньше ему никто не отказывал, племянник императора как никак. Не в обиду будет сказано, многих девиц сейчас прельщает не внутренний мир, а мышцы, родовитость и состояние кошелька. Но не Лею. А у меня и в мыслях не было, чтобы завести роман со студенткой, когда я вернулся из экспедиции в горы и меня вызвал Ассгейр. Он рассказал, что произошло между Ульрихом и Леей, и что за дар у девушки. Так как у меня достаточно сильная ментальная защита, ректор подумал, что она на меня воздействовать не сможет, а я помогу ей с даром. Мы ошиблись. Сильно. И я почувствовал это сразу, поэтому, прости меня, Леа, за то, что я наговорил в первую нашу встречу. Мне было страшно. Люди самые уязвимые для твоего воздействия существа, мы любим не так, как все остальные расы. У высших слишком силен эгоизм и собственничество: оборотни окружают избранницу заботой, но в них сильны животные инстинкты, демоны зациклены на интиме, а драконы относяться к любимой как к драгоценности, но забывают, что у «драгоценности» есть разум и желания. Свои. У людей все сложнее и проще одновременно. Я не говорю, что среди нас не встречаются такие экземпляры, но в абсолютном большинстве это черты рас. Мы любим честнее, искреннее и немного самоубийственнее. Я испугался тебя Леа, твоей власти надо мной, ведь даже легкую симпатию при желании ты бы смогла превратить в безумие. Но ты не стала. И чем больше я приглядывался к тебе, тем больше мне хотелось быть с тобой. Без всяких воздействий. А когда я услышал разговор императора с ректором, то позвонил твоим родителям. Просто потому, что не смог позволить превратить твою жизнь в ад. Знаю, решение вопроса так себе. И изначально я планировал, что ты ответишь мне да, я защелкну браслет, и когда все уляжется, сниму, ведь ты имеешь право на выбор.