Наконец, выслушав напутственные слова, Любовь Павловна отправилась к ректору.
***
А ректор встречал своего главного заместителя и второго по силе менталиста в академии после него самого.
— Ну что, друг, отдохнул?
— С каких пор бег по пересеченной местности за вивернами считается отдыхом, — удивился декан Прайм.
— Лучше спокойные рациональные мысли виверн: «Убить и растерзать или растерзать и убить?», чем тот хаос, что творится в головах большинства студентов, Люциус. И кстати о студентах, вернее о студентках, — демон зловеще улыбнулся.
— Эспен, я не успел вернуться, а ты уже нашел мне головную боль?
— Она больше, чем головная боль, Люк. Она — уникум. И потому справиться сможешь только ты.
— И кто же это чудо Империи?
— Мисс Леа Авалон, ты вряд ли её помнишь, симпатичная, но все время посещала учебе, за исключением…
— Стычек с Ульрихом? Я в курсе этого избиение младенцев, но какое мне дело до представителей чужих факультетов? У меня своих оболтусов полно.
— Они столкнулись не в шутку, девочка предпочла умереть, чем сдаться дракону.
— Я не могу её в этом винить, люди воспринимают подобные вещи немного не так, как остальные расы. Для неё не быть очередной драгоценной безделушкой в его пещере это жертва, стоящая смерти. Но если все так печально, причём здесь я?
— Она не умерла. Более того, она не выгорела, а обрела другие дары! Теперь она может преобразовывать материальные вещи, вплоть до работы с пространством. Но и этого богам оказалось мало. Девочка меняет чувства людей.
— Интересно, — Люциус задумался, уже представляя, какие опыты можно поставить с новой ученицей.
— Теперь понимаешь, почему я выбрал тебя? Она ничего не помнит, а её мысли практически не читаемы. А я вообще на неё набросился с поцелуями, про посетившие меня желания я вообще умолчу. Но ты сможешь с холодной головой изучить мисс Авалон, а заодно научить её контролировать дар. Он может быть очень полезен императору.
— Хорошо, раз самому императору, — спаясничал Люциус, а Эспен прищурил глаза. — Когда ты нас познакомишь?
— Сейчас, — ректор посмотрел на коммуникатор.
И тут открылась дверь. А Декана Прайма буквально затянуло в бурю чувств из восторга, восхищения и надежды на что-то, чего он понять не смог. Более того, отделить свои чувства от чужих он не мог, как и оторвать взгляд от глаз вошедшей девицы. А больше всего его испугала промелькнувшая отчаянная мысль: «Зараза Аспен, мог бы и предупредить, мне бы постричься, побриться, да переодеться. Я же с дороги, страшен, как топотун»
***
Люба стояла в дверном проеме и впервые в жизни откровенно любовалась мужчиной. Огромный, метра под два ростом, длинные русые волосы ниже плеч, невероятно широких плеч, бородатый, в странной кожаной одежде и меховой безрукавке мужчина казался сошедшим с экрана героем какого-нибудь исторического кино про викингов.