— Да, — выдыхает она, охваченная мгновением страсти и желания. — Я хочу…, — шумно сглатывает, глядя на мои губы, а затем в глаза. Завороженная, она сама целует меня, прикасаясь кончиком языка к моему. Поцелуй углубляется, как и возбуждение. Я хотел бы прямо сейчас уложить Риту на диване, и показать, как эти три месяца стали для меня невыносимыми. Даже, когда встречался с Роговым, друг заметил, что со мной происходит неладное. Предположил, будто у меня ПМС, как у женщин, на что чуть не получил по своей роже. Даже его голливудская улыбка, которая сводила баб с ума, не могла затмить моего желания отыграться на нем, как следует. Я мну бедро Маргариты, постепенно приподнимая край ее трикотажного платья. Сжимаю плоть, наверняка оставляя на коже свои следы. Рита стонет, и постепенно увлекает меня за собой. Накрыв ее своим телом, я придавил девушку, оказавшись у нее между ног. Моя психологиня хватает ртом воздух, когда откидывается назад, прогибаясь в пояснице, и ощущает мой возбужденный член, упирающийся ей в естество. Я намеренно имитирую движения, будто трахаю Риту, доводя до помутнения рассудка. Еле доносящаяся романтичная музыка красит наш петтинг, и тишину нарушают наши частые дыхания в унисон. Я посасываю ее кожу на шее, приближаясь к сонной артерии, провожу языком, затем шепчу на ухо:
— Если бы знала, в каких позах я мысленно трахал тебя на приемах, — как только с моих губ сорвалось признание, Рита шумно охнула, шокированная в приятном смысле моими словами. Затуманенные глаза девушки многое сказали за нее: она тоже думала обо мне в этом смысле.
— Я предполагала, что ты мог… — гладит меня по лицу, ощущая в ладошках мою двухдневную щетину. Рите нравилось чувствовать колкость, когда я прикасался к ее шее и терся, словно мог оставить свой личный след и пометить территорию. Эта женщина моя, и только моя. Потому что мое предложение выйти за меня — не шутка, а серьезный шаг. Уверен, нам достаточно этих трех месяцев, потому как мы уже знали друг друга, путь разум сопротивлялся, но души тянулись. Пожар, что бушевал в нас, грозился опалить кругом всё, что стояло вблизи нас на метр. Я продолжал таранить Риту, пусть мы в одежде, но даже так могли доставить себе удовольствие. — Знаю… — продолжает она, между перерывами в нашем слиянии губ, — твой взгляд… я помню его, и как быстро он менялся, стоило мне взглянуть на тебя как-то иначе.
— Да, — снова надавливаю пахом на естество Риты. У самого уже все гудит там, а член ноет. Я жажду высвобождения, хочу почувствовать девушку обнаженной под собой, но тем самым я боюсь, что слишком тороплю события. Твою мать! Сам уже запутался. Чтобы не бежать вперед, я остановился, едва дыша полной грудью. Рита тоже глотает кислород ртом, раскраснелась, даже капельки пота проступили над верхней губой, и я опять соблазняюсь слизать их с нее.