Им иимадаран бадам ха… Оторвал от себя, опрокинул на шкуры, чувствуя, как задрожала каждая клетка тела. Каждая оголодавшая, озверевшая, осаананевшая часть тела, когда она с готовностью легла на спину и развела в стороны ноги… и в ее глазах мечется мое безумие. Она сама его не видит, но вижу я. Вырывается из зрачков, извивается, призывая взять все и прямо сейчас.
— Моя голодная сука.
Склонившись над ней и обхватывая ее шею ладонью, чтобы приподнять голову и смотреть в сумасшедшие глаза.
— Я тебя не просто разорву… ты будешь оплакивать слезами наслаждения каааааждый кусочек своей плоти, девочка… каждый.
И резким движением ворваться в нее. Вонзиться по самые яйца. Так, что у самого сжались в напряжении все мышцы, и голодным рычанием, когда сжала так крепко… так болезненно сладко, что от этой боли зазвенело в ушах.
Ровно три секунды на то, чтобы отдышаться. А затем брать. Жадно брать ее грубыми толчками, обхватив за талию ладонями и практически насаживая на себя. Глядя, как подпрыгивает, как колыхается грудь с острыми красными искусанными мной сосками. Четкими быстрыми движениями вбиваться в мокрое лоно, сцепив зубы так, что кажется еще немного и они начнут крошиться.
Ощущая, как по спине градом льется пот и перехватывает дыхание от ее громких протяжных стонов.
Резко выйти из нее, чтобы, склонившись к шее и убрав ладонь, жадно впиваться жестокими поцелуями, выпивая ее, выжирая на ней свои следы. Глоток за глотком… дурея от вкуса кожи, от ее запаха, проникающего в ноздри… мой самый любимый запах на ней — запах ее кожи, ее крови и ее пота, смешанные в равных долях и разбавленные диким амбре самого настоящего животного секса. Каждый вдох приносит самую настоящую физическую боль. Прожигает легкие.
С силой сжимать грудь, потягивать сосок и резко отпускать его, чтобы тут же дразнить его всей ладонью, продолжая на бешеной скорости вбивать в нее свой член.
* * *
Даааа, развести ноги в стороны и податься бедрами вперед. Не сводя взгляда с его глаз, подернутых пленкой безумия, горящих зеленым фосфором. Две дьявольские бездны, глаза зверя.
— Твоя голодная сука, — простонать и запрокинуть голову назад, ловя губами раскаленный воздух, содрогаясь от наслаждения от того, как сжимает мое горло, и от резкого толчка внутрь. Растянул членом до грани, до болезненного натяжения, до ощущения, что стенки лона лопаются от резкого вторжения огромной плоти и вибрируют от ощущения каждой вены, и вскинуться всем телом, когда принялся без раскачки долбиться на бешеной скорости с такой силой, что я не могла застонать, только кричать с низкой ноты, повышаясь на высокие и нескончаемые гортанные вопли обезумевшего от похоти животного. И закричать так громко и пронзительно, замерев на секунду и дернувшись от первой волны цунами от того, как прошлась по телу разрушительной силой, и я судорожно сжалась вокруг его члена, сотрясаясь от оргазма, извиваясь и сжимаясь в конвульсиях, от которых разрывает низ живота, и кажется сломается хребет от того, как выгнулась и впилась пальцами ему в плечи.