— Eita mataru sai naez da gnetu.
Резкий порыв ветра шибанул Тарварре в лицо, и та довольно улыбнулась, вставая с колен. Она выставила ладонь с землей, позволяя ветру разметать ее по полю, а пока он это делал, продолжала заклинание. Ее голос был тихим, и вряд ли из-за шума ветра мог быть слышен кому-то, кроме нее самой, но суть все равно состояла не в этом.
Комья земли закружились в вихре, разлетаясь вокруг Тарварры в разных направлениях, словно порыв ветра не знал, в какую сторону ему дуть, а потом появилось зыбкое свечение. Незнающий человек мог бы принять его за привередливый лунный свет, но Тарварра радовалась, что все идет по плану. Свет становился сильнее, разливался вокруг девушки, как аура, пока не стал таким плотным, что, обратившись в силуэт, не пропускал через себя ничего, стал непрозрачным.
Тарварра смотрела на девушку из свечения, появившуюся перед ней. У нее уже начинали слезиться и болеть глаза от этой яркости, но свет потихоньку мерк, а Многоликая переставала щуриться.
К силуэту вернулась эта призрачная прозрачность, он стал слегка белесым и совсем блеклым. Такое, скорее, будет состоять из тьмы, но никак не из света. Тарварра решила не вдаваться в эти подробности и сделала неуверенный шажок вперед, к обездвиженной девушке.
Ветер никак на нее не влиял, она висела в воздухе, как тяжелая тряпка, но при этом сквозь нее Тарварра могла видеть обрыв и горизонт, простирающийся вдалеке. Медленно в этом призраке начали проявляться детали — лицо, заплетенная коса, даже ногти на пальцах, но самое главное — кровавая рана на груди. Кровь, темно-бордовая, почти черная, была единственной цветной деталью во всей девушке, словно кроме крови в ней не было ничего материального. Скоро будет. Надо просто дать ей время.
Когда ее лицо обрело окончательную четкость, девушка распахнула глаза и уставилась на Тарварру. Могла ли сейчас она рассуждать, понимать, думать? Конечно, могла. Пусть эта оболочка и не была ее телом, душой-то она была точно.
Шокированная оттого, что у нее получилось, Тарварра назвала девушку по имени:
— Данга.
Охрана замка распахнула тяжелые двери прямо перед его носом, не сразу заметив, что наследник хозяина вернулся. Кайрин неодобрительно на них посмотрел, оставил лошадь слугам и двинулся в сторону высокого каменного крыльца. Его крышу поддерживали тонкие резные колонны, обвитые плющом, который уже подмерз от ночных холодов, потемнел и сжурился. Кайрину хотелось сорвать эти стебли, чтобы они не мозолили ему глаза, но парень прошел в здание, не выдавая своего раздражения.