Каштановые волосы Хлои были убраны в две строгие косички. Шелковые ленточки на кончиках кос гармонировали с синим муслиновым платьем до колен. Под юбкой виделись белые плотные колготки и башмачки. Хлоя нетерпеливо дергала ногой под столом и при этом многообещающе улыбалась.
Так улыбается крокодил, которого пытаются покормить глупые туристы в зоопарке.
Томас смотрел хмуро, даже насуплено. Голубая рубашка, заправленная в черные брюки и прикрытая темной жилеткой, была подвернута в рукавах и обнажала испачканные в красках запястья и ладони. Рядом как раз валялась начатая палетка.
— Хлоя, Томас, доброе утро, — мягко поприветствовала я.
— Почему вы назвали сначала имя моей сестры и лишь затем мое? — удивился Томас. С его лица разом слетело пасмурное выражение. — Разве так можно?
Мысленно я выругалась. Как я буду преподавать этикет, если прокалываюсь на таких мелочах?
— Конечно же нет! — воскликнула я с радостью свадебного тамады, пристающего к гостям с новым тостом. — Я проверяла вас! К счастью, ваш предыдущий преподаватель сумел вложить вам в голову кое-какие знания.
— Мы знаем все, что должны знать наши ровесники, — гордо вскинула подбородок Хлоя. Казалось, ее оскорбила мысль, что они могут в чем-то уступать другим. — География, история, языки... Этому нас учит мистер Одли. А этикету, музыке и рисованию — мисс Стендал… до вчерашнего дня.
— Ее рассчитали перед вашим приездом, — продолжил Томас и сложил руки на груди. Взгляд у него сделался точь-в-точь как у отца — тяжелый и непримиримый.
— Она была хорошей гувернанткой, — бросила Хлоя и сверкнула светло-карими глазами.
Я поняла, что, окажись у них в руках револьвер, они бы уже спустили курок. Я не то чтобы им не нравилась, все было еще хуже: они считали, что я заняла чужое место.
Ладно, завоевать их доверие будет немного, совсем немного сложнее, чем я думала изначально. Я нервно сглотнула.
— Мне очень жаль, что так произошло, — пробормотала я. — Признаюсь, я не собиралась становиться вашей гувернанткой, но... обстоятельства сложились определенным образом...
Хлоя и Томас посмотрели на меня со скукой палачей, собирающихся привести приговор в исполнение и позволивших заключенному сказать пару слов перед казнью.
Я оборвала фразу, не закончив ее, и натянула на себя маску строгого преподавателя. Кажется, я скопировала выражение лица у своего учителя математики, а я ведь ненавидела его в школе! Ирония Судьбы, не иначе.
— Что ж, давайте начнем урок, — кашлянув, сказала я. — Сегодня я расскажу вам об изображении неодушевленных предметов. — Натюрморт... Он...