— Подожди, Катя, я не разрешал себя трогать.
И я застонала, словно меня ударили. Не кнутом даже, а намного сильнее — резануло внутри. Но боль схлынула вниз живота, собираясь там непреодолимым желанием. Я не шлюха и не раскованная девица, но сейчас хотела совершенно очевидных вещей. Однако для начала мне хватит лишь одного касания — к его коже. Ринс моему стремлению явно не собирался потакать:
— Сначала ответь — что ты скрыла от меня о своих способностях? Были ли другие странные проявления магии?
И улыбнулся, полностью уверенный в своей победе. От улыбки у меня закружилась голова. Конечно, я уже видела, как он улыбается — всегда притом становящийся очаровательным, но сейчас меня всю до донышка сотрясло. Я второй рукой вцепилась в край рубахи, сжала пальцы до судорог, и потянулась выше, чтобы еще раз утонуть в бесконечной черноте его глаз.
Но замерла, опомнившись. Он спросил и ждет ответа на вопросы. Выжидает, когда я выложу ему на блюде всю подноготную. А я сгораю от сексуального желания. Это просто магия! Соберись, Катюш, соберись, как никогда в жизни не собиралась. Это не ты его хочешь, это влияние — то самое, от которого наложницы ползали под его ногами. Совсем как я сейчас.
— Никаких проявлений не было, — выдавила я с трудом. — Я не соврала, айх.
Показалось, что он немного прищурился. То ли удивился, то ли не поверил. Мне бы отстраниться от него и начать лучше соображать, но я никак не могла себя заставить. Ладонь сама гладила его бедро сквозь плотную ткань, поднимаясь все выше. Ринс ноги не сдвигал и сидел все такой же расслабленный, а мне хотелось вызвать в нем напряжение — ответ на мое собственное.
Он перехватил меня за лицо и заставил смотреть в глаза.
— Точно?
Сизый дымок был. И я руку дала бы на отсечение, что именно он сейчас забился в моем горле, а потом осел по стенкам, смягчая изнутри. Мой незримый помощник каким-то образом помог снова соврать:
— Точно, айх. Никаких проявлений магии, — и тут же добавила, захлебываясь: — Я хочу, айх Ринс… Я прямо сейчас хочу…
Стыдно признаваться в таких желаниях — они настолько мощные, что даже дымок не позволяет промолчать. Маг это чувствовал, я видела, как его улыбка стала невесомой. Вероятно, убедившись, что не лгу, он и сам переключился на то, чтобы меня помучить в другом:
— Чего ты хочешь, Катя? Говори.
— Ласкать, — я скорее всего прокляну потом себя за этот приступ слабости, но признания текли безостановочно: — Рассмотреть рисунки… Стать твоей женщиной.
— Нет. Катя ты должна взять себя в руки, сесть в двух шагах от меня и ждать, когда я что-нибудь тебе разрешу. Если я вообще захочу разрешить.