Постепенно Гальегос переходит к созданию широких полотен социальной жизни, выступая продолжателем тенденции, утверждавшей необходимость реформ и характерной для реалистического романа Венесуэлы начала XX века. Преодолевая описательную ограниченность «креольского реализма», Гальегос стремится проникнуть в тайники души своего народа, создать характеры национального масштаба.
В 1920 году появляется первое крупное произведение Ромуло Гальегоса — роман «Рейнальдо Солар», принесший ему известность на родине. В нем показана бесплодность духовных исканий далекой от народа интеллигенции.
Уже герой романа «Выскочка» (1925) свидетельствует о том, что в поисках национального характера писатель обратился к народу. В образе Гуанины, сына простой крестьянки и богатого помещика, романист сознательно подчеркивал народные черты характера: этот неотесанный, но открытый парень олицетворял собой непосредственность и широту натуры простого человека. Образ Гуанины можно считать первым наброском будущего героя «Бедного негра», предводителя мятежников Педро Мигеля.
Ромуло Гальегос исходил в своем творчестве из живой действительности, и чем больше креп его талант, прозорливый талант реалиста, тем чаще созданные им образы вступали в противоречие с его пониманием путей социальной борьбы. Чем глубже познавал романист жизнь современной ему Венесуэлы, тем яснее ощущал он неизбежность новых социальных бурь, видя, как насилие порождает протест народа.
Большой удачей в создании национального характера был образ доньи Барбары в одноименном романе, изданном впервые в Испании в 1929 году. Образ хозяйки льяносов доньи Барбары встает со страниц романа как воплощение жестокости и в то же время обладает притягательной силой. Под суровой внешностью героини скрыта глубокая личная драма, гибель любимого человека, убитого когда-то на глазах девушки-индианки Барбариты. Критики нередко сужают историческое содержание этого образа, целиком связывая его с эпохой диктатуры Висенте Гомеса, порождением и одновременно жертвой которой представляется им донья Барбара. Однако и сам роман и высказывания его автора говорят о том, что писатель вкладывал в образ своей героини гораздо более широкие исторические ассоциации, более глубокое обобщение жизни своей страны.
Возвращаясь позднее к оценке произведения, принесшего ему мировую известность, романист говорил о своей героине следующее: «…ее судьба была неразрывно связана в моем представлении с той реальной драмой, которую переживали мы все в Венесуэле, а жившая в ее душе память об Асдрубале, светлой любви, растоптанной убийцами и насильниками, оставаясь личной трагедией этой женщины, в то же время разрасталась в моем воображении до символического обобщения судьбы всей Венесуэлы и того хорошего, что было прервано в самом начале ненавистным звуком военной трубы, возвестившей о приближении братоубийственных войн».