Побег
Маг Стражей улетел на одном из Крылатых ещё до наступления темноты. Вороной наотрез отказался оставлять свою всадницу одну, а Гросс не пожелал разговаривать со Старшими с его помощью, как обычно. И это насторожило вороного даже больше того, что он уловил из его беседы с Чарой. Пока Крылатый глупо топорщил перья в неожиданной гордости от того, что его всадница — маленький Страж и маг в одном лице, словно вернулись старые времена и Крылатые снова могут быть конями магов, Гросс допрашивал девочку в доме. Сыну Снежного Вихря были недоступны мысли Гросса, не обращённые непосредственно к нему, но вместе с Чарой он слышал его речь. И эта речь нравилась ему всё меньше.
— Можешь описать то, что напало на вас в Переходе? — спрашивал Гросс.
Чара пыталась, сбивчиво описывая нечто, похожее на ползучего гада с рогами по всему телу, а вороной ощущал волны её ужаса от одного воспоминания и рыл копытом траву, бессильный защитить свою всадницу от переживаний.
— Что ты сделала? И как ты сделала это? — спрашивал Гросс.
Чара пробовала объяснить, но вороной видел — она не знает.
— Водопады… Что за слово ты нашла там? — поинтересовался Гросс и тут же быстро добавил: — Напиши. Сможешь? Не произноси.
Чара послушно принялась выводить хитросплетения магического слова, а вороного пробрала дрожь. Нет, он не знал его и никогда не видел записанным. Но далёкое эхо магической силы, прошелестевшее в голове маленькой всадницы, заставило встопорщиться шкуру.
Вопросов у мага было много. Так много, что голос у девочки сел, а мысли начали путаться в голове. Сын Снежного Вихря нервно расхаживал возле дома, выбивая копытами сырую дорожку перед невысоким крыльцом. От того, что Гросс делал свою работу, и делал тщательно, коню было не легче — всё его существо восставало против того, что его всаднице причиняли боль. Её собственные воспоминания ранили девочку так сильно, что у Крылатого разрывалось сердце, а маг и молодой Рикон-Страж ничего этого не замечали.
Наконец, вороной не выдержал:
— Рок! Сообщи своему болвану-Стражу, чтобы открыл глаза пошире! Они уже достаточно искалечили девочке душу и, если не прекратят немедленно, то я прекращу это сам!
Крылатый Рикона фыркнул, но спорить не стал. Защита всадника — это он мог понять. Но разговор продолжался ещё некоторое время, и только потом Гросс заторопился в Небесные скалы…
Вымотанная и опустошённая долгой беседой, Чара молча сидела возле ног своего Крылатого и задумчиво грызла травинку.
— Лунгта! — неожиданно произнесла она вслух. — Я назову тебя так. Вот, смотри.