Волосы у нее были цвета темной, насыщенной меди. Косички ее дочери, выбивавшиеся из-под шапочки, были точно такого же цвета. Глаза Сони поначалу казались мне голубыми, но теперь я видел, они были темно-зелеными со светлым ободком вокруг зрачка. А на щеках и чуть вздернутом носу проступали редкие веснушки.
Она так ничего и не ответила, только кивнула, разрешая взять пакеты, а потом тихо спросила дочь, все ли она собрала? Девочка покачала головой:
— Очень мало каштанов осталось, мамочка.
Что ответила Соня, я не слышал. Я подхватил ее пакеты и рюкзаки, и внутри снова звякнули бутылки. Соня тут же покраснела и отвернулась. Господи, как ей только алкоголь-то продали, на кассе она тоже краснела? Если бы не дочь, никогда бы не поверил, что она сильно старше школьницы.
— Для чего вам нужны каштаны? — спросил я, поднимаясь по лестницы первым.
— Поделку в сад будем делать! — ответила девочка. — Мамочка вчела очень устала, и мы не успели.
Вот оно как. А ведь в том, что они не успели закончить поделку, тоже я виноват.
— Только у нас мало каштанов осталось, — продолжала девочка. — Лазбежались все!
Она так смешно картавила. Жаль, что идти было недалеко. Я остановился с пакетами чуть в стороне от Сониной двери. Сама она по-прежнему хранила молчание и даже глаз на меня не поднимала.
— Классная шапочка, кстати, — сказал я своей единственной собеседнице. — Это шлем пилота, знаешь?
Девочка просияла:
— Да! Я буду пилотом, как папа!
Соня с грохотом обронила ключи на пол.
Неожиданный поворот. Так у малышки есть папа? Может, он просто такой же помешанный на работе, как и я, трудоголик? Или они уже в разводе? Это бы объяснило хотя бы отсутствие мужских средств в ее ванной.
— Правда? — подал я голос. — А на каком самолете летает твой папа?
Даже дети пилотов знают такие вещи.
— Мой папа летает на лозовом велтолете! — с гордостью произнесла малышка.
— Аля, домой. Быстро! — встряла Соня, наконец-то справившись с замком.
Румянец сбежал с ее лица. Теперь она была бледна как смерть. Испугалась, что я узнал, что она замужем? Что расскажу обо всем ее мужу? Или что с ней?
— Раздевайся и хорошенько вымой руки, а я буду за дверью, хорошо, Аль?
— Да, мам!
Я понял все без лишних слов. В квартиру меня больше не пустят. Оставил пакеты и рюкзаки за порогом, и Соня тут же прикрыла дверь, прислонившись к ней спиной, и подняла на меня глаза.
— Спасибо за помощь.
Я кивнул.
Какая же она красивая все-таки. Кому-то очень повезло. А он по миру мотается, совсем как я когда-то.
— Что тебе нужно, Андрей?… — шепотом спросила она. — Зачем это все? Ты же видел, у меня ребенок…