Мои попутчики о чём-то встревожено переговаривались между собой. Я подошёл поближе и поинтересовался причиной их беспокойства.
– Тёмно и пустынно, – ответил один из возниц. – А под городом опять Юрас объявился.
– Юрас? – переспросил я. – А кто это?
На меня посмотрели, как на слабоумного. Блин, такое впечатление, что я спросил, например, что такое Москва. Ну не местный я – что теперь поделать?
– Юрас… – протянул возница. – Тать он. Тать и душегубец. Всё больше по зиме лютюует, но бывает и в такое время объявится.
Во как! Только этого мне ещё не хватало. Блин! А если подумать – сколько же сейчас кругом опасностей может подстерегать жителя двадцать первого века?! Это же не на мягком диване киношку смотреть. И не Злотникова читать. Тем более, что попал-то я сюда сам, в своей, так сказать, тушке, а не вселился в чьё-то тело. Грустные мысли, грустная погода, грустное приключение…
Из-за пологого холма показались крыши, а потом и сама деревня неспешно выплыла навстречу нам. Мужики приободрились. Я напряг память:
– Плетенёвка что ли? – спросил я, припомнив название.
– Она самая. Глядишь, кого в попутчики найдём.
Не нашли. Деревушка как будто вымерла. Ну ещё бы – самый разгар полевых работ. Кто хотел в город податься – уже, наверное, давно отправился. Так что покинули мы деревню в том же составе. Дорога опять прижалась к лесу, хоть и не нырнула пока под мрачные сырые кроны. На всякий случай я приметил чуть в сторонке и подобрал себе палку поувесистее. В качестве оружия она не очень пригодится, ну, если только враги не умрут со смеху при взгляде на неё. Но всё равно, почувствовал себя чуть увереннее. Дорога постепенно начала углубляться в чащу. Справа ещё просматривался просвет между деревьями, но постепенно становилось темнее и темнее. Так же мрачнели и лица моих попутчиков.
Местность понемногу понижалась. Не смотря на это, лиственный лес вновь начал сменяться соснами – мы явно приближались к городу, раз начался калужский бор. Мужики уже только разве зубами не лязгали. Вот не понимаю – если известно место обитания разбойничьей шайки, почему нельзя изловить их всех? Устроить засаду, там, пустить приманку… Наконец мы въехали в глубокий овраг, по дну которого лениво тёк мутный ручей с местами заболоченными берегами. "Юрасов ров", – пробормотал тихонько один из возниц, и я понял, что это самое опасное место пути. Через воду перебрались по полугнилым брёвнам, которые и мостком-то не назовёшь. Так, гать, не более. Противоположный склон был заметно круче, но возницы то и дело подстёгивали несчастных животных, стремясь поскорее покинуть негостеприимное место.