Всё! Барон не выдержал. Разворачивается, забирая остатки ветра парусами. Отходит. А ещё бы! Вдали показался ещё один корабль, явно привлечённый ночной канонадой. Сушим вёсла… или как там у моряков говорят?
– А ведь удалось, прорвались! – от радости я хлопнул Ивана по плечу, оставив тёмное кровяное пятно на светлой одежде, но при этом даже не почувствовал боли в сбитой руке.
– Да, – односложно, и как-то обречённо заметил он. Да что с ним? А, ясно. Он-то наверняка рассчитывал, что мы до берега сами доберёмся, а там он слиняет от греха подальше.
– Ладно, Вань, ты это – не дрейфь. Не сдадим мы тебя. Да, Маш? – обернулся я к девушке. Та согласно кивнула. – Глядишь ещё, от императрицы награду получишь за то, что помог нам от пруссаков вырваться.
– Не, вряд ли, – Иван отрицательно помотал головой, но при этом заметно ободрился. – Не очень-то она меня жалует.
– Ты, самое главное, не трусь, – повторил я. – А там, что-нибудь придумается.
Через час мы уже отогревались в офицерской каюте подобравшего нас российского военного судна.
* * *
После нашего прибытия в столицу изменилось многое. Вроде бы все довольны и счастливы, но… Такое впечатление, что я угодил под домашний арест – настолько все вдруг озаботились моей безопасностью. Меня даже по дворцу постоянно сопровождали два гвардейца, не говоря уж о выходах в город. Да и сами выходы ограничились до самого минимума. Потёмкина в приказном порядке переселили в комнату по соседству. Но это-то как раз и радовало. Всегда под рукой был кто-то, с кем можно свободно пообщаться. Зато Орлова я почти не видел. Тот постоянно пропадал на «полигоне». Екатерина хандрила, и никого не принимала. Да не очень-то и хотелось.
Про Ивана ничего не знаю. На нашем корабле, до прибытия в Питер, он числился «потерпевшим» наравне со мной и Машей, а потом как-то в суматохе прибытия затерялся в порту. Что ж, надеюсь, что он избежит монаршего гнева. По крайней мере, моё прощение он заслужил.
Машку сразу же увели куда-то в лабиринты Зимнего, и с тех пор я её не видел. Так и не узнал, каким образом ей удалось сбежать от пруссаков в Сестрорецке. Сильно подозреваю, что её теперь тоже охраняют будь здоров как. Только почему меня к ней не пускают? Средневековье какое-то. Хотя, о чём я? Средневековье и есть. Ну, или почти оно. В общем, грусть.
Погода тоже настроения не добавляла. Та самая луна, которая предательски высветила нас на шлюпке, была, пожалуй, последним светилом, что пробилось сквозь плотные, временами роняющие холодную морось облака. Вот уже десять дней, подвывая по ночам, пугая прохожих днём резкими неожиданными порывами, дул холоднючий ветер, мгновенно превратив остаток лета в промозглую сырость осени. Чувствовалось, что если даже и вернутся солнечные деньки, то это будет уже не то. Осени в северной столице гораздо проще отвоевать свои права.