– Ладно-ть. Засиделся я с вами. А мне ещё до дому топать, – он встал и поклонился нам в пояс. – Благодарствую за тепло, да за угощение. Ну, пойду, пожалуй.
– И вам спасибо, дедушка. Удачной дороги.
Мишка и здесь промолчал, отделавшись коротким, пусть и вежливым кивком. Наш гость повернулся, и, сделав пяток шагов, скрылся из виду в ночном лесу. Когда затихли его неспешные шаги, я обратился к Мишке:
– Ты чего как истукан просидел? Неудобно же перед человеком. Он к нам с добром, а ты смотришь букой.
– Не человек то был, – ответил мальчишка таким голосом, что мне опять пришлось душу из пяток вызволять.
– Брось! Как так – не человек? А кто ж тогда?
– Лесовой…
– Лесовой? Лесничий, что ли?
– Не лесничий. Лесовой. Его кой-где ещё лешием кличут.
– Леший?! – мне стало смешно. Да и лёгкий хмель дедовой наливки помог справиться с дрожью. – Брось, Миш! Какой леший? Их же не существует! И чего он, по-твоему, к нам припёрся? Тем более только сегодня, а не в первые дни?
– Это он нам намекает, что засиделись в его лесу. Пора бы и честь знать.
– Ну тебя, Мишка! То у тебя Юрас леса заговаривает, то сам леший в гости ходит. Не верю я.
Мишка укоризненно покачал головой, но спорить не стал. Вместо этого подбросил в костёр несколько толстых сучьев и предложил ложиться спать.
Я быстро прибрал остатки ужина и залез в шалаш. Пацан, который всегда предпочитал спать под противоположной стороной укрытия, на этот раз устроился чуть не у меня под боком. Вот трус-то! Однако в темноте шалаша и ко мне вернулись страхи и подозрения – а вдруг и в правду?.. Да нет – бред какой-то. Не бывает леших, и точка! А тут и поленья разгорелись, посылая отблески сквозь плотный лапник стен. Окончательно убедив себя, что нечисти не существует, я закрыл глаза, и поплыл на мягких волнах дрёмы, под парусом из дедовой наливки.
* * *
Ночь я, на удивление, продрых как младенец. Хоть переживаний вечером было не мало. То ли наливка сказалась, то ли устал вчера как собака за кулинарными упражнениями. А утро преподнесло неожиданный сюрприз. Я понял, что чувствую себя гораздо лучше. Нет, не то, чтобы "встал и побежал", да и формирующаяся оспина на ладони никуда не делась, но заметный скачок в выздоровлении всё же присутствовал. Мне даже удалось самостоятельно сходить за водой к истоку небольшого ручья, который находился метрах в ста пятидесяти от лагеря. Причём пришлось малость поблуждать. Мишка ещё спал, и я просто отправился в том направлении, куда обычно уходил он.
Бурлящий крупными песчинками ключик обнаружился на дне неглубокой балки. Небольшая рукотворная запруда, сделанная явно моим приятелем позволяла без проблем зачерпнуть кристальной ледяной воды. Я умылся, напился так, что свело зубы, перехватило дыхание, и тяжёлый холодный ком улёгся на дно желудка. Неожиданной волной нахлынули яркие краски молодого лета, которые в последние дни были тусклыми и бледными. Подхватив котелок, я направился обратно, насвистывая песню, которая очень нравится моему отцу, и которая как нельзя более соответствовала моему настроению: