– Да брось! Сами ж ошеломили его. Вот с перепугу и позабыл, как мамку родную зовут.
– Может и так. А на руки его смотрел? Такими руками не коровам, как он выразился, хвосты крутить, а в усадьбе нежиться. Да и лицо его видел? Не крестьянин он. Слишком чистый.
– Подумаешь, лицо, – не сдавался Орлов. – Ну, хошь, я его по этому лицу пару раз хрясь-хрясь, он сам всё и расскажет.
– А вот этого не смей! – Екатерина загадочно улыбнулась. – Сам привёл игрушку, так не мешай мне забавляться.
Оставшись одна, императрица принялась ещё раз перебирать в памяти детали разговора со странным молодым человеком. Она сама бы не могла сказать, с чего вдруг её так озаботила судьба этого простолюдина, коих в империи насчитывались миллионы. Но… чего только стоила его речь. Уверенная, с точно построенными фразами, без простонародного говора. И держится так, как будто каждый день с царствующими особами общается. Нет, страх у него присутствовал, но какой-то не такой. Не тот страх, который испытал бы любой селянин, притащи его посреди ночи к царице. Скорее это опасение, что раскроется какая-то нелицеприятная тайна о нём. Не было в парне и того раболепного благоговения, что сопровождало Екатерину в выходах «в народ». Да и не каждый государственный вельможа мог так запросто общаться с императрицей. Только, пожалуй, Разумовский в силу своего возраста и положения, которое он занимал при Елизавете. Да братья Орловы – все пятеро. Но эти понятно почему. И самое главное – она была просто уверена, что Степан сразу понял, к кому вошёл в опочивальню, но продолжал ломать комедию.
Результатом такого анализа стало то, что государыня окончательно убедилась: этого Степана нельзя выпускать из виду. Пусть даже она и ошибается, и причина странностей просто стечение обстоятельств. Но, судя по всему, парня ожидает блестящая карьера исследователя, учёного. А такие люди государству ох как нужны.
Екатерина вернулась за стол, ещё раз просмотрела записи, сделанные молодым человеком. Вот и ещё загадка: почерк ровный, аккуратный, а пером пользуется так, как будто в первый раз в руку взял. Вон сколько клякс насажал. Она взяла новое перо и принялась излагать на бумаге свои впечатления от увиденного и услышанного, чтобы после ещё раз проанализировать на свежую голову. Время пролетело незаметно, но в итоге её отвлёк Григорий, который ввёл в опочивальню того самого Михаила. Екатерина мельком взглянула на вошедших, заканчивая предложение, потом, так и не дописав пары слов, отложила перо и уставилась на того, кого привёл Орлов.