Я прижался к его горлу, чувствуя его трахею пальцами. Мои пальцы прижались к его костям. Я легко мог бы его раздавить.
Когда его лицо начало краснеть, а затем стало пурпурным от удушья, я отпустил его хрупкую шею.
«Ты не остановился. Тогда почему я должен?» Я прошипел ему в лицо, держа нож в руке. Николай подошел к нему сзади и неподвижно держал Альберто за руку.
Я прижал кончик спирального ножа к тыльной стороне его руки. Мои глаза смотрели, как он смотрит на нож. Я смотрел, как он вздрагивает от страха. Я смотрел, как он истекает кровью, и смеялся.
Я засмеялся над его агонией, когда вытащил свой нож и вонзил его. Жестко.
Он кричал и кричал, его вопли наполняли комнату. Для моих ушей это была песня.
Альберто попытался убрать руку, но я повернул нож, все еще держа его руку. Я уставился на свою работу, следя глазами за длиной ножа. Половина лезвия оказалась в руке Альберто.
Вокруг нас лилась кровь, но мне было все равно. Это было наименьшей из моих забот.
«Ты знаешь, почему я люблю этот нож?» - я спросил. «Потому что он самый болезненный. Боль от него адская. Наверное, кажется, что твоя рука вот-вот отвалится, верно?
Альберто вскрикнул, когда я снова повернул нож. Я слышал, как его плоть сминается вместе, его кости хрустят - ломаются. Звук кожи и плоти против крови.
«Но не волнуйся. Он не упадет, - пыталась я его успокоить. «Во всяком случае, пока нет».
«Пожалуйста…»
Увидев его слабую попытку, я отстранился и уставился на него. «Ой, бедный ребенок. Ты умоляешь? Это музыка для моих ушей, Альберто. Продолжай. Умоляй меня. Может, если мне понравится, как ты умоляешь, я тебя пощажу».
Все стоило того, чтобы смотреть, как он корчится под моей атакой.
«П… ож… алу… нет… больше… пожа… луйста…»
Его мольбы разбили мне сердце, потому что все, что я мог слышать, - это как Айла умоляла Альберто остановиться. Она умоляла и умоляла, но он никогда не останавливался. Он продолжал причинять ей боль ... снова и снова.
«Ты так хорошо умоляешь. Мне почти плохо. Я вытащил нож из его руки, прежде чем снова вонзить его в плоть. «Но, к сожалению, мне не нравится, как ты умоляешь».
«Дай мне резаки», - прорычал я. Феникс сделал, как я приказал, и вручил мне красные резаки, которые я заточил накануне вечером. Подарок для Альберто.
«Этими пальцами ты причинил боль моей Айле, верно? Этими отвратительными пальцами ...»
Альберто попытался покачать головой, его глаза невероятно широко раскрылись. Так широко, как только могли такие опухшие глаза.
Николай держал его за правую руку, а я поднес резак к его мизинцу. «Может, тебе стоит посчитать. Это может помочь, - предположил я с насмешливой улыбкой.