Пока Олег тараторил, я поставила на плиту чайник и подсыпала в миску Разбою корма. И усиленно старалась не думать, что где-то в какой-то канаве лежит бездыханное тело Олега. Это работа, Елена Павловна. Твоя набившая оскомину работа. Сколько их, таких вот растерянных, побывало на этой кухне? Ничего личного!
— Что дальше? — уточнила я, оборачиваясь.
В душе всё же удалось пробудить тот привычный холод, который помогал выдержать душевные излияния умерших. Сейчас это был мой единственный щит от мук душевных.
— Дальше я домой пошёл, — пожал плечами Олег, — Но меня тупо никто не видел. Я и орал, и рожи строил… Я сквозь дверь в свою квартиру зашёл! Лена…
Он сидел, ссутулившись, на табуретке и смотрел на меня такими потерянными глазами, что я едва не разрыдалась. И ведь не утешишь его, не обнимешь, не скажешь, что всё будет хорошо. Потому что хорошо не будет! Ну, какое «хорошо» может быть в такой дикой ситуации? Максимальное — это вечный покой. Если повезёт.
— Олежка, — я присела на корточки возле табуретки, пытаясь заглянуть мужчине в глаза, — я обязательно тебе помогу. Я тебя одного с этим всем не оставлю. Ты только не паникуй.
Олег устало растёр лицо ладонями и вздохнул. Попытался улыбнуться даже. У него была очень красивая улыбка. Светлая и чистая, как у ребенка…
- Все же ты необыкновенная, - выдохнул призрак, глядя мне в глаза, - удивительный человечек… Одна на миллион.
Его слова как всегда обласкали мою одинокую душу. Даже это привычное «человечек» из его уст звучало тепло и ласково. И не хотелось отводить глаза, хотелось заявить, что даже таким, полупрозрачным и не осязаемым он мне дорог. И что я понятия не имею, как смогу просыпаться по утрам, зная, что в парк я пошагаю только в компании пса… Только вот это неизбежно… У меня и раньше не было шанса, а теперь нет даже его намека… Засвистел чайник, и пришлось отвлечься на заваривание чая.
— Только если я умер, то почему не ушёл туда? — уточнили у меня, ткнув пальцем в потолок.
Голос призрака звучал глухо, словно его горло сдавила судорога.
- Мало ли почему, — вздохнула я. — потрясение слишком сильное, выброс негатива. Смерть насильственная.
От всего перечисленного мне самой сделалось дурно, и я поспешно выдохнула:
— Дело незавершённое…
Олег глянул на меня очень странно, слишком задумчиво и… печально. Вся его переменившаяся поза, мимика, взгляд, все буквально кричало, что он хотел что-то мне сказать. Даже губы у него на миг дрогнули, словно призрак решился открыть мне страшную тайну. Всего миг и в его мутном взгляде отразилось столько боли и отчаяния… но потом это все исчезло, спрятав от меня бурю чувств заблудшей души.