— Ридвиг, может птичка останется? — пьяный ловец схватил меня за руку.
— Ариадна?
— Нет, милорд. — гордо вздернув подбородок, направилась на выход, в кои — то веки радуясь, что одета в юбку, под которой не видно подгибающихся колен.
Дверь за мной закрыл дворецкий, теперь я поняла, зачем он тут стоит: чтоб провожать гостей в нужном направлении. Молча развернулась и пошла.
— Госпожа, я вас провожу, — Дариан нагнал меня и мягко развернул в другую сторону.
До моей комнаты дошли молча.
— Спокойной ночи, госпожа.
— Дариан, — тихо позвала его, — Пожалуйста, если по незнанию я снова соберусь зайти в комнату, в которой… будут гости, очень прошу, предупреди меня, — не смогла подавить всхлип.
Быстро зашла в комнату и прикрыла дверь. На негнущихся ногах дошла до кровати, медленно присела, аккуратно отложила книгу в сторону и уставилась в стену. Тело начало содрогаться от рыдания, усилием воли заставила это прекратиться, но слезы никак не могла остановить, они оставляли мокрые дорожки на щеках. Вот спрашивается, чего плачу? Ничего же не случилось. По крайней мере пока.
Встала, подошла к окну и начала рассматривать ночное небо, оно усыпано крупными звездами. А вчера были тучи, как-то отстраненно подумала я. Обхватила себя руками, почему то стало холодно. Слезы высохли. Они не уняли то мерзкое чувство, которое основательно поселилось в моей душе. Столько презрения к людям я, наверное, не чувствовала за всю жизнь, как за один день в Халенгвоте. Дверь тихо отворилась и в комнате послышались уверенные шаги. Продолжила стоять, глядя в окно, не хотелось его ни видеть, ни слышать. А в том, кто появился, я была уверена.
— Почему сидишь в темноте? — раздался голос графа, — Думал, ты хочешь почитать.
— Так приятней думать, милорд, — голос немного осип от слез, пришлось прокашляться.
— Ты плачешь? У тебя голос охрип.
— Нет, милорд. Просто устала.
— Что же ты делала сегодня? — в его голосе прорезалось ехидство? Наконец-то хоть одна эмоция за весь день.
— Лечила детей, милорд, — смысл лукавить, слуги все равно ему все расскажут.
— Чьих?
— Слуг. Все дети возраста девяти лет были отравлены, трое погибли накануне днем. Я сделала все, что могла.
В комнате повисло молчание, оборачиваться все так же не хотелось.
— Точно все, что могла?
— Настолько, чтобы не подвести себя к опасности. Детям уже ничего не грозит, если будут исполнены мои рекомендации, уже завтра днем их состояние улучшится.
— Ты уверена, что это отравление?
— Да милорд. Если бы ваши лекари были немного внимательнее, они тоже бы это заметили, — не сдержалась от того, чтобы не сказать правду и тут же внутренне напряглась.