— А остальное?
— С остальным я справлюсь, только потребуется время.
— Как долго? — он, наконец, закрыл за собой дверь, прошел и присел на кровать.
— Полгода, не меньше. Сначала буду проводить сеансы исцеления поочередно ему и вам.
— Нет, — он прервал меня, — Все твое внимание будет уделено ему.
— Милорд, я не смогу лечить его каждый день, — как можно спокойней ответила ему.
— Объясни, — объяснить то, что я не выдержу ежедневно столько боли и просто сойду с ума?
— Граф, его организм привык к этому состоянию, ему будет необходимо перестраиваться и это нужно делать постепенно, как только основные повреждения будут вылечены, я буду лечить его каждый день.
— Хорошо. Ты начнешь сегодня?
— Да. Попросите, чтоб из его комнаты убрали все лекарства, с сегодняшнего дня я сама буду их ему делать.
— Что ты еще собираешься ему давать?
— Сонное зелье, чтобы во время лечения он спал. Это слабое средство, которое не причинит ему вреда. Его я тоже готовлю сама.
— С этим тебе смогут помочь лекари, которые живут в замке.
— Милорд, при всем моем уважении, — очень маленьком, — к вам, но я не доверяю им, они не смогли определить отравление у двенадцати детей. Не хочу даже думать, что они могут подсунуть вместо сонного порошка.
— Это серьезное обвинение.
— Я не обвиняю, — пожала плечами, — Я говорю то, что вижу.
— Хорошо, с сегодняшнего дня ответственность за лечение моего сына полностью на тебе, — страшно, жизнь ребенка в моих руках, постараюсь сделать все для того, чтобы малыш выздоровел, не для графа, а для того бедного мальчугана, который уже пережил и так слишком много.
— Милорд, еще один вопрос, — он посмотрел на меня, в огне от догорающей жаровни его маска выглядела страшной, а глаза хищно сверкали, — Как много людей в замке знают о вашем сыне?
— С чего вы взяли, что это тайна? — не могу понять, он проверяет меня на способность логически мыслить?
— Он находится в крыле для слуг, на этаже на котором кроме него и меня никто не живет. За весь день слуги, которые проходили здесь, заходили только ко мне. Все это наводит на определенные мысли.
— Ариадна, Вы радуете меня, — а по голосу и не скажешь, — Вы правы, о нем знает только Дариан.
— Как его зовут и сколько ему лет? — поинтересовалась у него и возвращаясь к уже остывшему зелью начала переливать его в стеклянную колбу.
— Генри, ему девять, — в его голосе появились едва уловимые теплые ноты.
— Девять? — странное совпадение, у слуг отравились дети именно этого возраста.
— Да. Тебя, что-то настораживает?
— Нет милорд, — отмахнулась от своих мыслей, закончила переливать зелье и повернулась к нему, — Милорд, я сейчас пойду, проведаю отравленных детей, а потом направлюсь к вашему сыну и пробуду у него всю ночь. Очень прошу, чтобы ночью тут никого не было.