Сработало — Олег позвонил через пару часов, нервно дышал в трубку, а потом заявил, что жалеет о потраченных на меня двух годах жизни. Я отключила вызов, не ответив. Его страдания радовали новую меня, хотя я и стыдилась этого чувства. Просто если у нас что-то в дальнейшем и получится, Олег должен выстрадать и свои изменения, а для этого я обязана выглядеть уверенной в своих решениях.
Следующий шаг был сложнее — следовало съездить к родителям, я им так и не рассказала о последних событиях. Выйдя на пенсию, они переехали в пригород и были очень недовольны моим сожительством с парнем — для людей старой закалки подобное не вписывалось в картину мира и представление обо мне. Я тогда всерьез сделала немыслимое, так хотелось создать с Олегом настоящую семью, а теперь не могла найти в себе силы, чтобы рассказать о нашей ссоре. Я миллион раз повторила в мыслях с маминой интонацией: «А я что говорила? Пожили и разбежались, на таких мужчины не женятся!», но и на последнем повторе руки все равно слабели от мысли, что придется это пережить. Мне очень не хотелось в очередной раз оправдываться. Тем более, когда впервые в жизни мне было за что оправдываться: бросила отличную работу, устроилась официанткой, поселилась в коммуналке и флиртую сразу с двумя мужчинами, позабыв о моральных настройках. Последнее я, конечно, сообщать бы не стала, но само понимание никуда не денешь — я-то знаю, что виновна, и знаю, что гражданский брак в сравнении с такой похабщиной не идет ни в какое сравнение.
Потому и не могла решиться — размышляла, готовя себе суп на обед. Изловила в коридоре Пашу и заявила в ультимативной форме:
— Эй, студент, у тебя картошки не найдется? Если инвестируешь пару картофелин в суп, то получишь тарелку дивидендов!
Он смутился, но потом радостно закивал. Картофель и у меня был, но я понимала, что иначе его накормить не получится — уж больно он зациклен на том, чтобы никому не навязываться и не быть нахлебником. Питается одними бутербродами, а на тощее тельце смотреть страшно. А теперь так вышло, что мы друг другу помогли, то есть никакой неловкости.
Ел он суп так, что я себя возомнила самым выдающимся кулинаром всех времен и народов. Нет, я отлично готовлю, мою стряпню даже Олег хвалил — а больше он ничего во мне не хвалил, но я начала беспокоиться, что Пашка от радости рискует захлебнуться. Он из какого-то села, на бюджет поступил — видимо, умница и отличник, жилье снимает по самой низкой цене в городе, как и я. Но не так уж и серьезны его проблемы, чтобы от ложки супа в восторг впадать. Просто он необщительный, всего на свете боится, за все извиняется, всем боится хлопот доставить…