Она услышала, как лозы шуршат по камню алтаря, а потом увидела их. Листья тихо шелестели, робко коснулись ее ног, обвили ее голени. Они оплели ее руки и забрались в волосы.
— Что происходит? — простонала она. — Что вы со мной делаете?
— Пробуждаем тебя, — пропел голос. — Давно пора присоединиться к матери.
— Моя мать мертва.
— Твоя мать всегда жива.
Голова Сорчи кружилась, а раскрашенные женщины пели. Они взялись за руки и покачивались. Они говорили на языке, который она не понимала, но это не было важно. Луна сияла, лучи были красными, как кровь.
Она думала, луна исцелила ее от яда змеи, но ошибалась.
Чешуя змеи зашуршала по ее бедру. Змея ползла по ее животу, между грудей, выгнулась и нависла над ней, затмив красную луну. Она раскрыла пасть.
Женщины притихли. Большая капля яда упала в тишине на грудь Сорчи.
— Пора, — закричали женщины. — Ты присоединишься к нам?
— Да, — услышала она себя. — Да, я присоединюсь к вам.
Змея бросилась и впилась клыками в ее шею.
Сорча дернулась. Она упала на колени в снегу, сжала холод пальцами. Она похлопала свое тело, ощутила шерстяной плащ и слои юбок.
— Что? — выдохнула она.
Это было невозможно. Она была в лесу с поющими женщинами и змеей… Сорча ощупала шею.
Две засохшие точки выпирали на ее шее.
— Здравствуй, внучка, — голос зазвучал с края поляны. Он напоминал шепот листьев, был странно знакомым.
Она посмотрела на мужчину. Кожаный шнурок удерживал его седые волосы сзади. Шкуры покрывали его тело, и он держал посох из серебряного дерева, которое она не узнавала. Он смотрел на нее нежно, в зеленых глазах было узнавание.
Она знала его глаза.
— У тебя глаза моей матери, — отметила она.
— Потому что она унаследовала их от меня. Как и ты.
— Кто ты?
— Я — твой дед.
— Что со мной случилось? — Сорча указала на свою шею. — Это было настоящее?
— В какой-то степени. То, что происходит в разумах, всегда имеет значение, но не всегда только в наших головах.
— Что это было?
— Древний ритуал, который уже не проводится нашим видом.
— Нашим видом? — она покачала головой. — Прости, не понимаю. Кто ты?
Он прошел вперед и протянул руку.
— Меня зовут Торин. Я — твой дед.
Она смотрела на его ладонь. Морщины тянулись по ладони к пальцам. Они ничего не означали бы для нее до того, как она пришла на эту поляну, но она легко их читала. Долгая жизнь. Утраченная любовь.
Сорча обвила его пальцы своими.
— Вы — отец моей матери?
— Верно, — он поднял ее на ноги. — И ты выглядишь как она.
— Вы ее знали?
— Да.
— А я — нет.
— Ужасная ошибка, вина лежит на мне. Ей нельзя было уходить, когда она настояла быть так близко к фейри.