Когда в Кремль приехал Берия и сказал, что тиран отравлен и через несколько часов окочурится, мы утвердили наши последующие действия. Первое что нужно сделать — это не допустить врачей к Сталину до тех пор, пока мы не убедимся в его смерти. Мы подготовили группу врачей, которые должны первыми явиться в Кунцево, после того как тело усатого обнаружит его охрана. Эти врачи должны под видом реанимации, уколоть еще одну дозу яда для гарантии. Вторая группа врачей должна дать заключение, что первая «лечила Сталина правильно и сделала все возможное для его реанимации»!
Нужно не допустить к Сталину и его детей, Светлану и Василия, чтобы они не могли случайно видеть «работу врачей» в самый ответственный момент. Охрана могла сообщить детям Сталина о его предсмертном состоянии. Поэтому мы предусмотрели отключение связи всего района Кунцево, после того, как охрана Сталина сообщит Берии о смерти усатого. Связь должна быть отключена якобы по техническим причинам.
Все трое, я Маленков и Булганин, должны после звонка Берии каждому из нас явиться на дачу Сталина и контролировать ситуацию лично. Так это и случилось. Утром 1 марта мне позвонил Берия и сказал, что ему сообщила охрана Сталина о подозрительном поведении вождя — он не просил чего-либо поесть в обычное утреннее время и принести почту. Берия приказал охране взломать двери, чтобы выяснить, что произошло со Сталиным.
По телефону Берия говорил специально взволнованно и вполне естественно. Он приказал мне (!) явиться на дачу. Когда я приехал, то там уже были Маленков и Булганин. Шепотом они рассказали мне, что яд подействовал не так, как рассчитывал Берия, что Сталин еще жив и может так случится, что он придет в сознание.
Но Лаврентий Павлович уверен в успехе всей операции и тут же предложил распределить власть между собой. Когда мы обсуждали полномочия каждого из нас, Сталин неожиданно пришел в сознание и жутким взглядом посмотрел на всех нас. Он поднял руку, и как нам показалось, и махнул ей в сторону картины, висевшей в большой комнате дачи, на которой изображен козленок и девушка.
Я сообразил, что этим хочет сказать вождь. Речь у него отнялась, но жестом он обозвал нас козлятами. После этого он снова впал в кому. Вскоре мы увидели, что из этого состояния Сталин не выйдет никогда — его лицо все больше принимало вид покойника. Он еще дважды приходил в сознание, но не мог говорить и двигаться. Только смотрел своим ужасным взглядом на всех нас.
Вскоре приехала бригада врачей, которые суетились и старались реанимировать вождя. Я точно знал, какой ему будет первый укол. Его сделала женщина врач, человек Берии, которую он лично включил в бригаду накануне отравления. Так мы и дежурили у полумертвого Сталина, пока он не скончался. Позже связь включили, и охрана сообщила детям Сталина Василию и Светлане о его смерти.