— Я лично контролирую обмен научной информацией, сэр! — убеждал Оппенгеймер, — каждый успех нашего проекта доводится до сведения ваших ученых незамедлительно…
— Насколько мне известно, — с раздражением перебил его Черчилль, — вот уже больше шести месяцев наши ученые не получали от вас никакой информации…
— Я сожалею, сэр, — отвечал Оппенгеймер, — за прошедшее время у нас нет пока значимых успехов в работе… Мы топчемся на месте по многим направлениям, сэр, и как только появится важная информация, мы непременно сообщим!
— Тогда я не понимаю Вашего оптимизма, — недоумевал Черчилль, — Вы только что заявили, атомная бомба будет готова через год!
— Мы вплотную подошли к практическому решению проблемы, сэр, — с улыбкой ответил Оппенгеймер, — и надеемся в ближайшем будущем на серьезный научный прорыв!
Черчилль уезжал из Квебека с чувством необъяснимой тревоги и надеждой отстоять интересы Великобритании на предстоящей конференции в Ялте, где через пять месяцев должна быть достигнута договоренность о разделе территории Третьего Рейха между союзниками. Рузвельт не проявлял обеспокоенности по поводу неудач Манхэттенского проекта, его также больше всего волновал предстоящий раздел Германии. Этому были свои веские причины, о которых знал только он и его государственный секретарь.
Еще задолго до начала войны в США набирала силу наднациональная теневая структура, так называемый Совет по международным отношениям, учрежденный, как независимая организация в сфере внешнеполитических связей. В него входили крупные банкиры, приближенные к тогдашнему президенту Вудро Вильсону, включая учредителей Федеральной резервной системы США, выполняющей функции государственного Центробанка. Деятельность Совета ориентировалась на создание системы глобального управления планетой из США, откуда появилась высшая цель организации — создания Мирового правительства.
Но в своей стране этот Совет уже давно диктовал условия внешней и внутренней политики, вплоть до одобрения кандидатуры будущего президента от любой из двух основных партий. Если кандидатура отвергалась Советом, то никакое волеизъявление граждан не могло повлиять на его выборы, он попросту не допускался до них и «вылетал» из списка еще до праймериза партии. И об этом знал ограниченный круг людей, включая президентов, кандидатуры которых задолго до выдвижения, утверждали на Совете. Государственные секретари, являющиеся членами Совета, назначались им на эти должности без какого-либо согласия избранного президента, с целью строгого выполнение им директив этой организации.