— Мне докладывали, что Вы обещали к лету этого года, — взвизгнул Трумэн.
— Речь шла о немецкой бомбе, сэр, — оправдывался Гровс.
— Почему так долго? — вновь взвизгнул Трумэн.
— Очень сложная система подрыва, — пояснял Гровс, — которую нужно тщательно изучить, чтобы повторить ее конструкцию при создании нашей, американской бомбы.
— А для чего Вам нужно испытывать немецкую бомбу? — удивился Трумэн, — мне вчера докладывали, что эти трофеи вполне работоспособны!
— А вдруг не взорвется? — предположил Гровс, — и достанется противнику, на которого мы ее сбросим, подобно тому, как досталась нам! И еще — не готовы бомбардировщики Б-29, модернизируемые под шесть тонн загрузки, но это уже не входит в мою компетенцию.
— Русские на днях пойдут в наступление на Берлин, — мечтательно произнес Трумэн, — и было бы неплохо остановить их этими бомбами, а затем и выбить с территорий, оккупированных их войсками… А из-за Вашей, генерал, неудовлетворительной работы, мы лишены этой возможности!
— Мне такую задачу не ставил президент Рузвельт, — парировал Гровс, — он понимал, что торопить научную мысль бесполезно, сэр!
— С этого дня я лично буду контролировать всё, чем Вы там занимаетесь в горах! — взвизгнул Трумэн, — и готовьтесь мне ежедневно докладывать по телефону о ходе работ!
— Но это запрещено по условиям секретности, сэр, — попытался возразить Гровс, — это государственная тайна и я не могу нарушать эти условия!
— Почему запрещено? — вновь взвизгнул Трумэн, — и кем?
— В случае перехвата телефонных разговоров, — с изумлением и иронией отвечал Гровс, — секретная информация окажется в руках разведки иностранных государств! Это же коню серому понятно, сэр!
— Тогда будете приезжать сюда каждую неделю с докладом на этом сером коне! — жестко приказал Трумэн, — можете быть свободны, аудиенция окончена!
На следующий день о положении на фронтах Германии Трумэну докладывал начальник комитета объединенных штабов США и Великобритании Джордж Маршалл. Трумэн мало что соображающий в стратегии и тактике тупо смотрел на карту и молчал, опасаясь показать свое дилетантство в военных операциях какой-нибудь непрофессиональной фразой. Не сделав ни единого замечания и не задавая вопросов, Трумэн мрачно глядел то на Маршалла, то на карту.
— Жаль, что мы уже не успеем, — наконец выдавил он из себя.
— Что Вы имеете в виду, сэр? — спросил Маршалл.
— Применить…,- Трумэн запнулся, вспомнив о секретности государственной тайны.
— Что применить, сэр? — спросил Маршалл.
— Это мысли вслух, генерал, — отмахнулся Трумэн, — можете быть свободны! Следующий доклад сделаете мне через неделю.