— Вы дали ему смешное прозвище, — поддержал Трумэн, — но он слишком прозорливый политик и даже свои шутки отпускает со смыслом. Я имел с ним беседу за два часа до совещания и лишний раз убедился, что генералиссимус искусный политик. Но теперь дипломатия будет атомной! С позиции силы мы заставим Советы плясать под нашу дудку…
— Это вряд ли! — выразил мнение Черчилль, — Сталин не боялся даже Гитлера! Он начал войну, с катастрофических поражений на фронте и смог эвакуировать всю промышленность за Урал в кратчайшие сроки, возобновил ее работу чуть ли не под открытым небом и не только остановил Гитлера под Москвой, но и нанес ему сокрушающий удар. При этом мужественно остался в Москве, когда войска вермахта стояли у стен Кремля…
— Спасибо Вам, — перебил его Трумэн, — я хорошо осведомлен о победах Красной Армии! Но теперь настала другая эра, силен тот, у кого есть атомная бомба! И об этом нужно сказать ему, открыто, чтобы он стал податливее… Хотя кажется, он о многом уже информирован и неслучайно сегодня произошел казус по поводу рождения ребенка.
— Я не советую открыто заявлять об этом Сталину, — сомневался Черчилль, — он всё равно не испугается атомной бомбы!
— Это почему же? — удивился Трумэн.
— У него очень большая территория, — стратегически рассуждал Черчилль, — сколько, по-вашему, мнению нужно бомб, чтобы уничтожить все города СССР?
— Не знаю, может быть двадцать-тридцать, — предположил Трумэн, не будучи стратегом в военном деле.
— Я думаю больше, — высказался Черчилль, — нужно иметь сто бомб! По сведениям нашей разведки, в СССР также разрабатывают атомную бомбу! Поэтому рано или поздно, она появится и у Советов. Но Сталин не будет ждать, пока его разбомбят, он тут же ударит мощью своих армий здесь в Европе и об этом генералиссимус явно намекнул сегодня. И потом, не забывайте, что СССР еще не объявлял войну Японии и может вступить против нас с ней в коалицию.
— На этой конференции Сталин выполнит обещание об объявлении войны Японии, — утверждал Трумэн, — он уже сказал мне об этом на неформальной встрече.
— Тогда лучше пока не говорить ему о бомбе, — советовал Черчилль.
— Но я не имел в виду, что мы завтра же начнем бомбить СССР, — оправдывался Трумэн, — я предположил это чисто гипотетически.
— А каким самолетом Вы собираетесь бомбить Советы чисто практически? — с улыбкой поинтересовался Трумэн.
— Наши Б-29 «летающие крепости» сувеличенной бомбовой нагрузкой способны подниматься на 11–12 тысяч метров, — уверенно заявил Трумэн, — и на такой высоте недосягаемы для советских ПВО!