— Что Вы такое говорите, генералиссимус? — тоном проштрафившегося школьника спросил Трумэн, — какая Луна?
— Она одна и у нас и у вас, — с ухмылкой отвечал Сталин, — и небо и планета одна на всех… и жизнь! Я смотрю, Вы не готовы обсуждать этот вопрос о разделе поверхности Луны. Тогда давайте отложим его до лучших времен. Чтобы не возвращаться к этой теме, хотелось бы, отметить лишний раз, что ядерное оружие может уничтожить весь мир, а нам он без СССР не нужен! Предлагаю продолжить работу конференции в обычном режиме и дружественном тоне.
Спустя полчаса конференция продолжила свою работу. Ее участники во второй раз заметили очередное изменение манеры поведения Трумэна и его настроение. Теперь это был всё тот же Трумэн, которому еще не сообщали об испытаниях в Аламогордо. Он часто терялся и был рассеянным, и лишь иногда показывал «испуганного во время дневной спячки филина». Черчилль с обидой смотрел на президента США и взглядом укорял его за не откровенность, проявленную в сотрудничестве по созданию атомной бомбы. Трумэн понимал это и отводил в сторону глаза, чтобы не смотреть на Черчилля.
На третьем заседании конференции министры иностранных дел, прорабатывавшие вопросы повестки дня для обсуждения их лидерами представили полный список. Оказалось, что всего нужно было провести тринадцать заседаний, включая два предыдущих дня, и последнее из них выпадало на 1 августа. Однако по просьбе Черчилля, который должен был покинуть конференцию на два дня, чтобы участвовать в церемонии оглашения результатов парламентских выборов, на 26 и 27 июля был объявлен перерыв. Трумэн всячески пытался вернуть расположение к себе Сталина и 25 июля вечером пытался развлечь союзников игрой на рояле. Он с восьми лет увлекался музыкой и до пятнадцати обучался игре на фортепиано.
— Вам понравилось моя игра, генералиссимус? — поинтересовался он после первого исполнения какой-то сюиты.
— Да, музыка хорошая вещь, она из человека выгоняет зверя! — ответил Сталин.
Трумэн остался доволен оценкой генералиссимуса, однако на следующий день из Москвы самолетом прилетели знаменитый советский пианист Эмиль Гилельс и скрипачка Галина Баринова, которые сразу же дали концерт классической музыки в советской резиденции, куда был приглашен и Трумэн. Его обидел такой «ответ генералиссимуса на игру на рояле», Трумэн понял, что Сталин всегда мощно отвечал на любой вызов, даже в таких безобидных вопросах и концерт советских профессионалов был тому ярким примером.
На следующий день Сталин отказался посетить резиденцию Трумэна, сославшись на встречу с правнуком королевы Виктории и кузеном Николая II лордом Луи Маунтбеттеном. Тот был главнокомандующим силами союзников в Юго-Восточной Азии. Энергичный адмирал заявил, что проделал далекий путь из Индии в Великобританию, чтобы специально встретиться с генералиссимусом. Он сказал, что «давно является поклонником достижений господина Сталина не только на войне, но и в мирных делах». Всё это поднимало настроение Сталину, и он вел себя так, как будто не слышал угрозы Трумэна, ежедневно продолжал отпускать колкие шуточки и выглядел жизнерадостным и уверенным в себе.