Как только я произнесла эти слова, мне захотелось забрать их обратно. Признаться, было такой слабостью. Я ненавидела демонстрировать слабость перед ним, особенно после того, как он только что вышел из себя. Мама учила меня быть гордой, а не этой съежившейся, желающей угодить всем девчонкой.
— Верни цвет обратно, София. Перед помолвкой. Не хочу, чтобы на наших совместных фотографиях ты выглядела вот... так.
Я сжала губы вместе. Слезы гнева и смущения угрожали вырваться наружу, но я сдержала их.
Дверь открылась, и вошел Сэмюэль, его глаза сузились.
— Что здесь происходит?
Я чуть не заплакала от облегчения. Я просто хотела выбраться из этой ситуации и оказаться подальше от Данило, чтобы прояснить голову. Трудно было мыслить здраво, когда он стоял так близко.
— Ничего, — выпалила я.
Конечно, мой брат в это не поверил. Он вошел внутрь, его взгляд остановился на Данило.
— Правила не изменились. Ты не должен оставаться наедине с моей сестрой, пока не женишься на ней.
Улыбка Данило была опасной.
— Спасибо за напоминание.
Я воспользовалась их альфа-игрой, чтобы выскользнуть и помчаться наверх. Потребовалось все мое самообладание, чтобы позвонить мастеру и попросить ее записать меня на окрашивание на следующий день, а затем я разрыдалась. Вот как Анна нашла меня пятнадцать минут спустя.
Она опустилась на кровать рядом со мной и погладила меня по голове.
— Данило не понравился твой цвет волос? — она догадалась.
— Он возненавидел это.
Мое горло саднило от слез, но, по крайней мере, тяжелое чувство превратилось в маленький огонек негодования.
— Нахуй его.
Я перекатилась на бок, одарив Анну горькой улыбкой.
— Язык, Анна. — я передразнила предостерегающее рычание Сантино.
— Что ты будешь делать?
Я пожала плечами.
— У меня завтра запись в салон.
Анна поджала губы.
— Я знаю, что ты, вероятно досадишь ему, но я не хочу неприятностей в день моей помолвки. Хочу, чтобы празднование было идеальным. Разозлив Данило, я только испорчу себе настроение.
— Это твое решение, София, но не позволяй ему помыкать тобой. Это нормально дать ему слабину после случившегося с твоей сестрой, но он уже должен был прийти в себя.
— Мужчины и их гордость, ты же знаешь, как это бывает.
Она закатила глаза.
— Не заставляй меня начинать.
***
За одну ночь маленький огонек негодования в моей груди превратился в ревущий огонь. Я злилась на Данило за его реакцию, но еще больше меня бесило то, что он позволил себе следовать своей одержимости блондинками, а потом посмел взбеситься из-за того, что я покрасила волосы.
Я не была бунтаркой, никогда не была, но чувствовала необходимость показать ему, что он не может мной помыкать. Возможно, я молода и не Серафина, но это не означало, что он мог вести себя как мудак.