А дождь все сеет и сеет. Земля выдыхает испарину, тонкие белесые струйки, дрожа, тянутся вверх. Эх, как сейчас нужен крепкий мороз!..
Тяжело на душе у Василия Тимофеевича Вольского. Погасли даже привычные искорки в его глазах. Опытный танкист, он понимает, чем грозит нам такая погода.
— Одного преимущества — внезапности мы уже лишились, — вслух рассуждает Вольский. — А теперь лишаемся второго — танкового удара. Доложить Военному совету? Могут подумать, что поднимаю панику. Не доложить — значит покривить перед собственной совестью. Так или иначе, а ясно одно: танкового тарана завтра не получится.
Заложив руки за спину, генерал несколько раз прошелся мимо группы молчаливо стоявших командиров, потом внезапно остановился и, ни к кому не обращаясь, решительно заявил:
— Пока не поздно, следует отложить наступление. Командир сто двадцать четвертого полковник Лебеденко тоже доносит, что на его участке танки не пойдут. Надо докладывать Мехлису — и немедленно.
Он приложил руку к козырьку фуражки и быстро направился к стоявшей в капонире легковой машине.
Глядя вслед удалявшемуся Вольскому, я искренне пожелал ему удачи. Так же как и другие командиры, я хорошо понимал, что, если мы все же начнем наступление, оно неминуемо обречено на провал: танки свою роль не выполнят. Понимал я и всю щекотливость положения Вольского. То, что мы за последнее время успели услышать о заместителе наркома обороны Мехлисе, не сулило ничего хорошего. Его властолюбие, упрямство, а главное, оперативно-тактическая неграмотность могли в любое время привести к самым неожиданным решениям. Командующий же фронтом Козлов был лишен возможности что-либо делать самостоятельно, без согласия и указания представителя Ставки.
«Да, Василий Тимофеевич, — подумал я, — трудную задачу ты взвалил на свои плечи... Но пока приказ о наступлении не отменен, надо действовать».
Уже ночью, с трудом пробившись через грязь, я добрался до ремонтной базы в Семисотке. Здесь только что закончилось открытое партийное собрание. Военком Морозов рассказал, что участники собрания горячо обсуждали вопросы ремонта машин на поле боя. Коммунисты единодушно решили: как только начнется наступление, они пойдут вслед за танками и будут исправлять повреждения на месте.
Всю эту долгую, томительную ночь ремонтники готовили инструмент, подбирали детали, ладили цепи противоскольжения на полуторку с электросварочным аппаратом. В общем, серьезно готовились к боевым действиям, понимая, что предстоит выдержать трудное, но почетное испытание.
Медленно подступал рассвет. К утру дождь ненадолго прекратился, но его сменил густой туман. Мы поглядывали на часы, словно хотели поторопить время. Непривычная тишина давила на уши, заставляла разговаривать шепотом.