Утренняя заря уже начала золотить горизонт. Немцы открыли ураганный минометный огонь, но трактор и танк продолжали уходить. В назначенном командиром роты месте Чешуйко рывком взял рычаги на себя. Трактор резко клюнул радиатором и сразу заглох. Подбежавшие бойцы увидели обескровленное лицо тракториста. Голова его бессильно поникла на грудь, но руки не выпускали рычагов. Тракторист, тяжело раненный осколком мины, был без сознания...
Имена ремонтников и эвакуаторов становились известными в частях, как и имена наиболее отличившихся разведчиков или снайперов.
Комсомолец Еремин непроглядной ночью подвел свой трактор почти вплотную к поврежденному танку, стоявшему неподалеку от переднего края обороны противника. Привычными, уверенными движениями взял машину на буксир и потянул. Услыхав гул мотора, гитлеровцы подняли беспорядочную стрельбу. Просверливая тьму воем и грохотом, то впереди, то позади трактора рвались мины. Надо бы выскочить из кабины и залечь в воронке. Но Еремин дорожил каждой минутой и продолжал движение. Осколком мины у трактора пробило топливный бак, и топливо потекло на землю. Если бы водитель замешкался, то погубил бы и машину и себя. Но этого не случилось. Еремин, остановив трактор, быстро законопатил пробоину обтирочными концами и благополучно увел танк в ближайшую балку.
Видя, как ежедневно оживают и возвращаются в строй подбитые советские танки, гитлеровцы применили новую тактику: начали методично обстреливать все поврежденные машины, находившиеся у них на виду. Работать стало еще труднее. Количество убитых и раненых ремонтников начало расти. 11 марта, например, возле одного из наших поврежденных танков во время артиллерийского обстрела одновременно погибло семь человек.
В это же время в танковой бригаде Калинина произошел редкий случай. Немецкий снаряд угодил под днище танка KB, который ремонтировался на поле. Взрывом были убиты только что подошедшие сюда адъютант штаба батальона старший лейтенант Лукин и командир взвода лейтенант Горбачев, а бригадир ремонтников сержант Дураков ранен. Когда мы с одним из офицеров бригады подошли к танку, под ним еще дымилась развороченная снарядом земля. Обстрел продолжался, но ремонтники, собрав разлетевшийся в стороны инструмент, как ни в чем не бывало принялись снова за работу. Помню одного из слесарей. Уже пожилой, с проседью в черных усах сержант вслух рассуждал сам с собой на родной ему украинской «мове»:
— Ось яке цикаве дило! Невмысно пид танк нэ попадэшь. Але на тоби, нимець навгад шпурляв, а прямо в циль, та ще пид танк. То правду люды кажуть, що николы не знаешь, де знайдешь свою смерть.