Потом неожиданно украинец погрозил кулаком в сторону немецких позиций и уже по-русски твердо и звучно проговорил:
— Все равно тебе, гаду, конец придет. Мы еще до тебя доберемся!
В середине марта к нам на фронт, по настоянию Мехлиса, прибыла группа специалистов Кировского завода во главе с заместителем главного конструктора Афанасием Семеновичем Ермолаевым. В новеньком, остро пахнущем овчинном полушубке, перетянутом кожаным ремнем, в серой ушанке и черных валенках, он легко выпрыгнул из автобуса, прикатившего с аэродрома в Семисотку. Наспех представившись и пожав нам руки, Ермолаев стал интересоваться, как ведет себя детище кировцев — танк KB, и попросил подвезти его к застрявшим после боев машинам.
— Так-так, — коротко бросал он, осматривая танки. — Ясно. Едем дальше.
Мы ехали дальше, и снова я слышал негромкие восклицания Афанасия Семеновича:
— Так-так!.. Ясно... А это что, салют в честь нашего приезда?
Гитлеровцы начали сильный минометный обстрел, но Ермолаев, как давнишний фронтовик, только изредка оглядывался на разрывы и предлагал:
— Поехали дальше. Надо все осмотреть.
Ремонтники, уже привыкшие к обстрелам и бомбежкам, с уважением смотрели на одного из создателей сухопутного броненосца.
С Афанасием Семеновичем приехало несколько опытных мастеров. Они привезли с собой роликовые подшипники коробок передач, диски фрикционов, прокладки головок блоков и другие драгоценные запасные части. Побаловала нас и погода: начали подсыхать дороги. Появилась возможность стянуть в Семисотку, на сборный пункт аварийных машин, танки, требовавшие большого объема работ. Ремонтникам предстояло собраться в одном месте, что сулило резкое повышение производительности.
Помощь «рабочего класса» (так прозвали мы представителей Кировского завода) оказалась просто неоценимой. Мастера М. М. Луценко, Чернышев, И. И. Кравченко и их помощники выполняли очень сложные для полевых условий работы и начали обеспечивать ремонтников не только коробками передач, но и двигателями. Уже на второй день после приезда кировцев я наблюдал, как М. М. Луценко и И. И. Кравченко, приспособив под сборочные стенды подстановки, на которых перевозились танковые двигатели, снимали блоки цилиндров, расшивали картеры двигателей, меняли вкладыши коленчатых валов, прогоревшие поршни, поломанные кольца.
— Самое грубое нарушение технических условий, — пошутил я, видя, как Луценко бесцеремонно сортирует поршни и блоки. — Или технические условия не обязательны для тех, кто их создает?
— Здесь другие условия, товарищ Галкин, — проговорил улыбнувшись Луценко. — Технические условия мы писали для мирного времени, а тут вроде их и не применишь.