Тепло принял меня заместитель начальника Главного управления ремонта танков генерал-майор А. В. Мельник.
— А знаешь ли ты, что Василий Тимофеевич Вольский назначен командующим пятой гвардейской танковой армией? — спросил он в конце беседы.
— Слыхал, товарищ генерал. Очень рад за него и, признаться, немного завидую.
— Чему же?
— Мы вместе воевали на Керченском полуострове. Василий Тимофеевич отличный человек и командир. Вот и завидую тем, кому предстоит воевать рядом с ним.
Генерал Мельник лукаво улыбнулся:
— Завидовать тебе не придется. Вольский вчера прислал телеграмму и спрашивает, согласен ли ты ехать к нему заместителем по ремонту и снабжению. На размышление могу дать два часа.
— Андрей Васильевич! Мне не нужны ни два часа, ни две минуты. Готов выехать немедленно.
— Отлично. Будем считать, что договорились. Сегодня же доложу маршалу Федоренко.
...Меня снова ждали фронтовые дороги. На сей раз они вели в Прибалтику.
М обновкой вас, товарищ полковник, — поздравил меня шофер ефрейтор Лушников, усаживаясь за руль новенького «виллиса».
— И тебя также, — ответил я. — Води до победы. Поехали?
— Поехали!..
— В календарь заглянул?
— Так точно. Семнадцатое сентября сорок четвертого года.
Машина, словно дрожа от нетерпения, помчалась по улицам столицы и вскоре «легла на курс» Москва — Минск.
Было раннее тихое утро. Пряный запах увядающей зелени щекотал ноздри и горло. Придорожные леса и кустарник встретили нас желтыми, коричневыми, пурпурными красками. Белесые пряди паутины медленно опускались на порыжевшую стерню.
Ефрейтор Лушников — человек неразговорчивый, но тут и он нарушил молчание.
— Э-эх, бабье лето!.. Раньше в эту пору в деревнях парни засылали сватов, готовились к свадьбам. А ныне вон где женихи полегли, — кивнул он на поле, раскинувшееся вдоль шоссе.
Прелесть сентябрьского утра сразу потускнела. Я уже не смотрел на дорогу, а вспоминал о напутствии маршала Федоренко: «Наставлений давать не буду. Не первый день на фронте. Спеши к Вольскому. Ему скоро входить в дело, и тебе надо поспеть хотя бы за два-три дня до начала. Передай Василию Тимофеевичу, что людей на замену мы подбираем. Ну, ни пуха ни пера!»
Машина мчалась безостановочно. Через каждые 200 километров я сменял Лушникова, стараясь сэкономить побольше времени. Во второй половине следующего дня на дороге стали попадаться фанерные указки с белой стрелой. Меня эти указки обрадовали: я знал, что это условный знак 5-й гвардейской танковой армии. Его наносили на борта автомобилей, башни танков и другую технику. Корпуса использовали белую стрелу при провешивании маршрутов своего движения.