— Адель Соммерсье и Луиза Майерс, — резкий скрипучий голос, — прошу следовать за мной в кабинет директора!
Я в замешательстве смотрю на бледнеющую на глазах Луизу. Прекрасно понимаю зачем вызывают меня, но при чем тут она?!
В абсолютном молчании мы встаем с наших мест и следуем за мистером Новаком, направляемся к кабинету директора, проходим по широким коридорам, на стенах которых висят портреты именитых выпускников школы разных времен. От всего веет некой стариной и сдержанной аристократичной роскошью.
Мое сердце разрывается от неприятного предчувствия. Останавливаемся перед бордовой дверью с золотой табличкой “Директор Э. Доре”.
90.
Я нахожусь в странном ступоре. Понимаю, что сейчас происходит ужасное, но почему-то ничего не чувствую пока.
Осознание происходящего запаздывает.
Господин Новак коротко стучит, открывает дверь и жестом приглашает нас следовать за ним. Я вскользь смотрю на Лу, которая отвечает тревожным взглядом. Чувствую вину перед единственным близким человеком в этих стенах. Сейчас моя глупость может рикошетом задеть и Луизу.
Четко осознаю, что сделаю все, что от меня зависит, но не позволю, чтобы подруга отвечала за мои косяки. Собираюсь с духом и вхожу в кабинет, готовясь к худшему.
Поражаюсь, что все еще способна отметить красоту и изыск богатого интерьера: в огромном помещении кабинета стены отделаны дубовыми панелями и все пространство ощущается гармоничным единым целом, подобранном в идеальном соотношении бордовой цветовой гаммы.
В центре огромной комнаты стоит массивный, скорее всего старинный переговорный Т-образный стол, выполненный в стиле ампир, который отличают преимущественно изогнутая форма ножек с резным дизайном и росписью по краям.
На столе, вместе с современной техникой, стоит лампа с зеленым абажуром. Я такие часто видела в старых фильмах. Эта лампа — дань истории. А может и действительная историческая ценность, раритет.
Натуральная древесина, использованная в дизайне всего кабинета с массивными шкафами и тяжелыми портьерами, позволяют создавать антураж старины и лоска, присущего этому учебному заведению.
Добротный и тяжелый антураж помещения наводит странный трепет и понимание весомости и важности всего учебного заведения.
Я затаив дыхание смотрю на человека, сидящего за рабочим столом, игнорирующего наше появление в кабинете.
Наш директор мистер Доре — тучный мужчина еще не старый, но уже и не молодой, в идеальном светло сером костюме, бросает быстрый взгляд сквозь очки без оравы на нас и опять упирает свой строгий взгляд в стол, на котором, как я вижу, лежат личные дела.