Теперь становилось понятно, почему у Кристины ни с кем ничего не выходило — такой секс даже для меня был запредельным. Хотя я все еще не понимал почему. Сломала мой стереотип? Унизила? Растоптала достоинство? Как бы хотел я? Быть главным?
Я был не готов вот так вот отдаться незнакомой женщине, даже если к ней и тянуло. Я никому не доверял… А Кристина заставила меня довериться одним болезненным рывком. Взяла на понт и содрала с меня все, что защищало. Теперь я стоял, будто без кожи, чувствительный и уязвимый.
Затянувшись глубоко, я уже жалел, что решил покурить. Потому что знал — я вернусь к ней. Женщина, которая может выворачивать наизнанку одним взглядом, не должна спать одна…
* * *
* * *
Я не понимала себя. Что я хотела этим добиться? Показать «товар лицом» и отвадить? Тогда должна радоваться — он ушел. Только радоваться не выходило. Я лежала на кровати на спине, освежая влажные дорожки на висках, и не могла пошевелиться.
С Ромой я даже не рискнула заикнуться о таком варианте близости. Показать открыто человеку, который небезразличен, свою «шизу» страшно. Да, мне нравилось делать мужчинам больно, наказывать в их лице ублюдка, который покалечил. Это на время облегчало боль, что копилась из-за моей ограниченности, одиночества и жажды близости. Но я никогда не переносила этот способ на небезразличного мужчину. Я же думала, что мне плевать на Багратова. Почему теперь так больно, будто испортила что-то серьезное, профукала шанс, который уже не вернуть…
И так жалко стало себя, что я тихо заскулила, жмурясь и сжимая простынь руками. Поэтому не сразу услышала шаги за дверью.
— Слушай, так есть хочется, — внезапно ворвался в комнату Слава с подносом, — я набрал всякой фигни, что осталась…
Я вскинулась на кровати, моргая и растерянно взирая на его суету. А он выудил из кармана зажигалку, поджег пару свечей на подносе и выставил на комод.
— Чай тебе принес и кофе себе, но можем легко махнуться.
— Слав, не надо, — отмахнулась я от соблазна поверить во все это очарование.
— Надо, Кристина, надо, я же говорил, — и он направился ко мне. Залез на кровать и потянул меня за ноги к себе. Я мягко опустилась на спину, поддаваясь и привычно чувствуя покалывание в солнечном сплетении. Но он подтянул к себе и убрал руки, нависая сверху. Прошелся темным взглядом по наверняка удручающей картине, протянул руку к мокрым вискам и бережно вытер: — Прости, мне надо было перевести дух — встряхнула ты меня не по-детски… Но я быстро соображаю.
— Слав, — закатила я глаза, но продолжить не знала как. Слов не было.