— Кристин, любой бы мужик был счастлив и попросил бы повторить, но ты выбрала такого же покалеченного психа, как и ты сама. Я не привык оказываться безвольным и беспомощным. У меня тоже есть загоны — я трахаю женщин связанными… А ты, — он усмехнулся, — предложила мне поменяться местами…
Я слушала, широко открыв глаза.
— Зачем тогда позволил себя связать?
— Я доверял тебе, когда связывала.
— А потом?
— Потом меня посетило много всяких эмоций, не со всеми я справился сразу…
— Почему не сказал? — потянулась я ладонями к глазам.
— Значит, не нужно было, — пожал он плечами.
— Слав, так было нельзя, — мотнула я головой, — мы решили, что из нас двоих больная именно я, и носимся теперь с этим…
— Не легко признаться незнакомой женщине, что мы немного больны оба, Кристина, но твоя терапия — это нечто.
И он притягательно оскалился.
— Боже, — чувствовала, как пылают щеки.
— Рассказывай, Куваева, что ты еще любишь? Что мне от тебя ждать?
— Слав, — я вскинула руки и притянула его к себе, не отдавая отчета, что делаю, просто мне жизненно необходимо было его почувствовать, обнять, прижаться, — обними меня, пожалуйста…
— Ты только скажи, если что… — и он сгреб меня в объятья, зарываясь носом в волосы на шее.
— Скажу.
Но «если что» не наступало — паника отступила под давлением непредвиденной ситуации. Меня никогда не принимали такой, какая есть, я боялась и пряталась, играя нормальную. Гаптофобию принять просто — бедная девочка, жертва насилия! А вот все, что прячется за ней, даже показывать страшно.
— Два раза в месяц я езжу в закрытый клуб, где отрываюсь по полной, — пробормотала под его задумчивые ласки. Слава прижимал к себе, запустив пальцы в волосы и осторожно потягивая.
Хотелось, чтобы он что-то сказал… но требовать этого было нельзя.
— Кристин, мне абсолютно ровно на это, но не потому, что мне плевать на тебя — мне уже очень сильно не плевать. Мне все равно, потому что я нормально к этому отношусь и прекрасно тебя понимаю. Капито?
— Капито.
— Умница. Это было незабываемо.
Я хрюкнула.
— Но я отомщу тебе…
— Я бы с удовольствием…
— Вот и займемся этим… завтра в Мандрид, помнишь?
— Нет, но ладно.
— Ну и прекрасно.
Решить, кто из нас будет пить кофе, а кто — чай, мы не смогли. Потому что уснули.
Проснулась я в его руках, как и заснула. Слава разбудил меня рано:
— Через полтора часа нам в аэропорт.
— Окей, — потянулась я, разминая затекшую шею.
К нормальным отношениям, оказывается, много всего прилагалось — невозможность выползти ночью в туалет, боясь разбудить другого, и деревянные мышцы после неудобной позы. Глядя на помятого Багратова в зеркало ванной, я покачала головой: