— Хорошо, сейчас буду! — очень по-деловому сразу отозвался Матвеев. — И ты не уходи, вдруг помощь какая-то понадобиться. Я же не ветеринар, а всего лишь орнитолог.
Мужчина, запыхавшись, примчался через пару минут, внимательно посмотрел на безжизненное тело и резюмировал:
— Похоже, сдохла. Жаль, перспективная самка была.
Амельду до глубины души возмутило такое определение. Он тут же подняла голову и сердито зафырчала.
— Нет, живая! Надо ее посмотреть. Но как загнать страуса в вольер? Он мешать будет.
Тут, как ни в чем не бывало, появился Петр Алексеевич. Он с видом гуляющего подошел к нам и спросил:
— Шура, мы скоро домой пойдем?
Матвеев секунду смотрел на моего мужчину, а затем спросил:
— Молодой человек, ты сможешь с помощью метелки страуса в загон загнать и там подержать? А я пока это птицу посмотрю. Жалко будет, если сдохнет. Только спереди не подходи, старайся держаться сбоку или сзади.
Это была бы чистой воды авантюра: на страуса с метлой, если бы дракон не был драконом? И что при этом преследовал Матвеев неизвестно, Всегда можно свалить на нерадивого посетителя, который неизвестно зачем полез в загон. И я его еще жалела?
Только страусиный мужчина все-таки был ручным и людей особо не шугался, метлы боялся как огня и драконьей ауры тоже. О последнем факторе зам, конечно, не догадывался.
Когда страус был благополучно заперт, Матвеев зашел в загон и присел рядом с Амельдой. В страусихе, похоже, пропала великая артистка. Она приоткрыла один глаз и призывно застонала, совсем как кокотка перед покровителем где-то на улицах Парижа. Мужчина дернулся и нахмурился, не понимая, что с ней происходит.
А тем временем Петр был уже на подходе. Он шел, бормоча про себя заклинание. И когда был совсем рядом, произнес заветные: «Авель мобиле!».
Амельда дернулась. Матвеев предупреждающе зашипел, пытаясь сказать: «Осторожнее!». Но на полуслове замолчал. А затем неожиданно выпрямился, встряхнулся как-то по-птичьи и, вытаращив глаза, произнес:
— Проквайский уют, я самец!
В это же самое время страусиха резко вскочила на ноги и вновь понеслась по загону, крича совсем не по страусиному:
— А-ааа-ааа…
Причем, я заметила, что в ее манере что-то сильно изменилось. Сейчас страусиха широко расставляла ноги и бежала как-то вразвалочку, в точности повторяя походку Матвеева-человека. Затем она остановилась, подняла одну ногу, вторую. Вывернула шею и постаралась посмотреть, как выглядит сзади. Потом неожиданно вытянула шею вперед, широко открыла клюв и пошла в атаку на Матвеева-Амельду.
Я уже потянулась, чтобы дернуть Петра за рукав и указать на готовящееся кровопролитие. Но дракон лишь усмехнулся и шепнул: