Это потом Илья подрос и стал баловать цветами и меня, и маму, и нашу бабулю — сначала обдирал клумбы в городских парках, потом устроился на подработку в оранжерею, ну а потом на нормальную работу, где платят не цветочками, а деньгами.
Смешно вспоминать…
А вот я в белой балетной пачке и на пуантах. Красивая фотография, и ноги высоко поднимались, и фигурка была еще невесомой. Но по лицу этой маленькой девочки видно, что ей не очень-то нравится.
Помню, меня было трудно уговорить фотографироваться во время репетиций — я словно еще тогда пыталась стереть все, что связано с балетом, к которому равнодушна. А сейчас даже жаль.
Забавные снимки серьезной девочки. Мне кажется, у меня здесь более строгий и решительный взгляд, чем сейчас. А вот я уже в другом платье, черном, и настроение соответствующее — смотрю исподлобья, задумчиво, как будто знаю про балет какую-то тайну, но никому не скажу.
Сижу, улыбаюсь, согреваюсь теплыми лучиками недавнего прошлого, и вдруг слышу звонок в дверь.
Даже не дергаюсь — наверняка, это кто-то ошибся. Катерина еще на работе, бабуля тоже знает, что обычно в это время меня дома нет. Но звонок повторяется, и на этот раз кто-то очень сильно и долго давит на кнопку, вынуждая меня все же подняться.
— Кто? — спрашиваю у двери недовольно.
Молчание.
Стою, жду, прислушиваюсь — полная тишина, уже никто не звонит. А, нет, вроде бы вниз кто-то спускается — так, один пролет точно преодолел, так что меня уже не увидит, а вот я удовлетворить любопытство могу.
Открываю медленно дверь, и…
Фрол.
Что он здесь делает? Да еще в рабочее время. И вообще… крутится масса вопросов!
Но язык немеет, а сама я словно покрываюсь снежинками под ледяным взглядом своего руководства.
Не знаю, откуда находятся силы взять себя в руки, хотя мой голос и похож на писк задушенной чайки.
— Что ты здесь делаешь?
Он уверенно оттесняет меня, заставив шагнуть назад. Неторопливо заходит в квартиру, закрывает дверь на замок, снимает обувь, одежду и одновременно мне поясняет:
— Узнал, что ты приболела. Сам я тоже чувствую себя как-то неважно, так что решил, что нам обоим не повредит позаботиться о здоровье.
Он оборачивается, проходится по мне взглядом, особо задержавшись на юбке и чулках.
Выдыхает.
Прищуривается.
— Как предпочитаешь, чтобы проходило лечение? — интересуется деловито. — У стены, как и начинали наш курс? Или сделаем усилие, немного потерпим обоюдную боль и дойдем до кровати?