— Но ты хорошо поработала, — Танечка увязывается следом за мной. — Может, узнав о твоих постельных заслугах, Константин Викторович выпишет тебе премию!
— Может быть, — останавливаюсь, чтобы взглянуть в глаза той, которая ненавидит меня просто так, без единого повода. — Ты-то свою за подлость уже получила.
Мне кажется, только то, что Танечка не ожидала услышать от меня хоть какую-то отповедь, задерживает ее в офисной части. Или она действительно получила от Миры деньги и теперь пытается сообразить: как я об этом узнала.
Без разницы.
Я не бегу, медленно спускаюсь по лестнице, водя по перилам ладонью, и это хоть чуть-чуть отвлекает.
Говорят, что дома помогают и стены, а мои не хотят. Кровать еще хранит в себе запах Фрола, подушка — отпечаток его головы, стул на кухне напоминает, как он здесь сидел, поглаживая мою ладонь, и как мне было уютно сидеть на мужских коленях. Даже город, на который смотрю, напоминает о том, что еще недавно через эти окна на него смотрел Фрол.
Таблетки снимают головную боль, а та, что ноет в душе, разрастается и заставляет меня понять, что я знаю, теперь точно знаю, как правильно называются наши отношения с Фролом.
Это любовь.
Возможно, односторонняя, невзаимная, но теперь точно не безымянная.
Я никогда не навязывалась мужчинам, всегда отпускала, если они уходили. Но теперь мне хочется уцепиться за отношения, сделать хоть что-нибудь, чтобы Фрол остался со мной.
Или…
Ночь без сна, молчаливый телефон Фрола и холодный рассвет помогают принять и другое решение — мне бы хотя бы знать, что с ним все в порядке.
Я не думаю о том, как это выглядит для кого-то, пусть я навязываюсь, пусть я смешна.
Понятия не имею, который час и будит ли кого-то еще осторожный первый луч света — набираю номер Макара.
Три гудка.
Пять.
Не могу сосчитать…
И наконец хриплый голос человека, которого разбудили.
— Макар, — мой голос не лучше, но это тоже не имеет значения, — ты знаешь, где сейчас Фрол?
Ответное молчание скручивает мне руки, заставляет неметь язык, и я просто вслушиваюсь в дыхание на том конце связи, ожидая услышать свой приговор.
Смех парня спазмом сжимает горло — наверное, он знает, уже знает, что его брат меня бросил и… мой звонок действительно выглядит как навязывание, будто я хватаюсь за ноги уходящего человека и пытаюсь удержать его любым способом.
— Прости, — хриплю еле слышно, и уже почти нажимаю на красную клавишу, когда слышу ответ.
— Подожди. А у тебя его разве нет?
Качаю головой, как будто он может увидеть меня, что-то выдавливаю из пересохшего горла, но не уверена, что он слышит.