М а р т а и У с т я. Мы сейчас идем к Секлите - оповестить!
М е р о н и я. И я с вами. Ой, не бегите только так, мне не угнаться: у меня ноги покалечены! Ой, не бегите же. (Выбегает за ними.)
Х и м к а (в окно, смеясь). Да подождите ее, а то упадет! Ну и оказия! Вот удалец! На двух жениться хочет! Чистый салтан! Ха-ха-ха!
Х и м к а, Н а с т я и Н а т а л к а.
Настя и Наталка входят разряженные, но по-мещански.
Н а с т я. Добрый день! А Проня уже оделась?
X и м к а. До свету еще!
Н а т а л к а. А где ж она?
X и м к а. Да там где-то потащилась подолом двор подметать. (Выходит.)
Н а с т я. А я, знаешь, не хотела и приходить после того вечера к этой фуфыре, да уж просила, боже мой, как!
Н а т а л к а. И меня тоже; даже старуха Серчиха приходила. Так я уж подумала, бог с ними! Ну и счастье ж этой Проне! И чем она взяла?
Н а с т я. Кислым оком да длинным носом.
Н а т а л к а. А ведь правда! И где у него только глаза были?
Н а с т я. Конечно, за деньги берет.
Н а т а л к а. Это она его приманила своими нарядами да брансолетами.
Н а с т я. Брось, сердце! Разве ж она умеет толком прибраться? Понадевает, понадевает, что на куделю шерсть, да и выступает, как индюк, и все это на ней, как на корове седло.
Н а т а л к а. Именно, как на корове седло.
Н а с т я. А из этих тряпок еще и рожа торчит, что за три дня не отполощешь!
Т е ж е и П р о н я.
П р о н я (входит, важно здоровается). Здравствуйте вам.
Н а т а л к а. Ах, какой на вас наряд, глаз не отвести!
Н а с т я. Чудо, чудо! У вас таки скусу, что у той крали.
Н а т а л к а. Да какое модное!
П р о н я. В первом магазине на Крещатике шили.
Н а т а л к а. А к лицу-то как, хоть рисуй!
Н а с т я. Вы сегодня очень красивые, ровно тот цветочек, что в веночке!
П р о н я. Мерси за комплиман.
Н а с т я (Наталке). Не переложи в кутью меду.
Н а т а л к а (Насте). Да ну ее к черту! (Вслух.) Ой, родная моя маменька! Какой же у вас, Проня, брансолет, а сережки как горят, будто само солнце в дом заглянуло!
Н а с т я. Настоящие?
П р о н я. А как же!
Т е ж е и Я в д о к и я П и л и п о в н а.
Я в д о к и я П и л и п о в н а (выбегает из кухни в чепчике и в длинной шали). Еще бы не настоящие, когда за ободок вот этот на руку, или как его, отдала двадцать два рублика, а за сережки аж семьдесят пять своими руками отдала!
Н а с т я. Ого! Семьдесят пять!
Н а т а л к а. Ой, мама моя!
П р о н я. Таки не вытерпели, прибежали; еще Химку сюда приведите!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Как это, чтоб и теперь, когда самая пора, не похвалиться перед добрыми людьми? Нет уж, дочка, извините.