- Да какие тут идеи - пожав плечами, ответил за обоих Вахрамеев - раньше чем, через три-четыре дня Седой на связь не выйдет. Надо ждать.
- Ждать - согласился Егор - а пока будем ждать, поможем местным товарищам вычислить "крота". К тому же это в наших интересах. Значит так: я еще раз переговорю с особистом и присмотрюсь к командованию, а вы потолкайтесь на базе, с людьми потолкуйте, может, какую информацию и выловите.
- Командир, разреши я радиостанцией плотно займусь? - внес предложение Карасев.
- Хм - капитан смерил Андрея задумчивым взглядом - а верно мыслишь пограничник. Эту ниточку надо потянуть обязательно. Хорошо, значит на тебе радиостанция. Ладно, мужики, давайте перекусим и на боковую, завтра много работы.
***
Идея была, конечно, хорошей, однако уже к следующему вечеру анализируя полученную информацию, Карасев пришел к выводу, что его версия казалась бесперспективной. Землянка с радиостанцией круглосуточно охранялась часовым, и допуск в нее имел весьма ограниченный круг лиц. Сам радист бывший спортсмен - радиолюбитель, коренной москвич, и между прочим кадровым сотрудником ведомства Берии. Еще осенью 41-го года по комсомольскому набору был призван в части ОСНАЗа НКВД и после соответствующей подготовки в составе разведывательно-диверсионной группы заброшен в немецкий тыл. Точно также как командир и начальник особого отдела в отряде он воевал с самого момента его создания и уже только поэтому оставался вне подозрений. Естественно ни о каком присутствии посторонних во время проведения сеанса связи с "Большой землей" речи быть не могло, поскольку происходили они постоянно из разных точек на довольно значительном удалении от места базирования отряда.
Выслушавший доклад лейтенанта, Малышев согласился с его выводами и подводя предварительные итоги импровизированного расследования, вынужден был согласиться с особистом и признать что, целью ягдкоманды была не их группа, а собственно груз и пришедшие за ним партизаны.
После недолгого совещания Вахрамеев с двумя бойцами из группы Кузьмина были направлены к тайнику, чтобы подстраховать Марийку, и как выразился капитан: "посмотреть, что там к чему", а Малышев с Вакулинчуком устроили "мозговой штурм", подключив к процессу и Карасева. Вот тут и всплыло одно интересное обстоятельство: "посылки" ковпаковцы получали уже неоднократно, и до сих пор волне благополучно. Были у партизан, правда, несколько случаев неудачных, а то и откровенно провальных боевых операций, но по твердому убеждению особиста, между собой они никакой связи не имели. Все эти провалы им тщательно анализировались и списывались на счет различных непредвиденных случайностей, а иногда, что греха таить, неосторожности или неподготовленности самих исполнителей. Война есть, война, а немец, как показала практика, зарекомендовал себя противником серьезным, весьма опасным и ошибок не прощающим. Самым логичным было бы предположить, что враг был внедрен в отряд в течение недавнего времени, но и эта версия старшим лейтенантом отвергалась категорически. Последняя попытка такого внедрения была предотвращена еще в августе 43-го, когда выпускник абверовской спецшколы пытался проникнуть в отряд под довольно банальной, хотя и основательно проработанной, легендой пленного красноармейца, бежавшего из лагеря. Разоблачили его, кстати, благодаря информации, полученной от "Седого" чуть ли не раньше, чем сам агент смог выйти на партизан. В последние несколько месяцев пополнения в отряд приходили только из окрестных сел и хуторов, а местный народ, ковпаковцы уже несколько месяцев плотно контролировавшие прилегавший к базе район, знали, как выразился Вакуленчук: "как облупленных".