— У него погибла жена, за восемь дней до войны они расписались. Он её очень любил. Говорил она самое прекрасное, что было в его жизни. Молодая учительница в школе. Кажется, её звали Даша! — сказал лейтенант Кравцов.
Стакан в моей руке хрустнул и рассыпался мелкими осколками, кровь побежала по пальцам, но я её не чувствовал.
Передо мной стояли счастливые глаза Даши, её улыбка. Я слышал детский смех и её голос. Солнечный свет и ощущение счастья в душе. Я помнил её губы и руки. Её поцелуи и ласки. Её прекрасное тело и благодарные любящие глаза! Её изумрудные славянские глаза!
Я вспомнил воронку на месте её дома и миг, когда из меня вынули душу. Я вспомнил ярость и ненависть, вмиг охватившую меня, заплескавшуюся во мне жажду убивать. Убивать всех наглых убийц, отнявших у меня самое близкое и дорогое, убивать своих соотечественников. Всё это, в одну микросекунду промелькнуло в моей памяти. Я застонал от ужаса и осознания ужасной ситуации. Попытался встать и упал, провалившись в сладкое беспамятство.
Белый потолок и ноющая боль в руке. Опять госпиталь. Для меня больница, это уже диагноз. Солнечный луч, пробивающийся сквозь зашторенные окна, упал на лицо и меня тут же, захлестнули яркие воспоминания.
Что же мне теперь делать? Как жить дальше? Я прусский барон, полюбил славянскую девушку и женился на ней. Это нонсенс! Но боже мой, как она была прекрасна! Она была красива и женственна, утончённа и обаятельна, умна и образованна! Вот не верю, что она простая крестьянка. Вот не верю и всё. Видел я крестьянок, небо и земля. Уверен, если порыться в её родословной, наверняка вылезет её дворянское происхождение. Неужели только из — за её смерти, у меня так сорвало крышу? Подождите! Какую крышу? Как её может сорвать?
— Молча! Ехала себе крыша потихоньку, шифером шуршала и вдруг бац! И её сорвало. Что, ты ещё никогда не видел, как люди с ума сходят? Теперь увидишь. Даже сам поучаствуешь! Вернее, ты уже участвуешь. И с ума, ты уже сошёл. Окончательно и бесповоротно! Это я тебе говорю! Твоя крыша! — да, именно такого момента я и ждал.
Только сейчас, я Алекс, могу появиться на арене, выдав себя за шизофрению. Иначе никак.
— Ты кто? — спросил меня, офигевший Максимилиан.
— Как кто? Твоя съехавшая крыша! Зовут меня, Шизик Крышевич Параноиков! — начал я на полную прикалываться — Это я твоим телом командовал. Ты ушёл в траур, по красе ненаглядной — Дарье Дмитриевне! Нашей боярышне — красавишне! Роду — племени древнего, да в миру — знаменитого. Вон сколько хороших дел, ради неё я сделал! Гордись! Ты теперь герой! Самый настоящий! Был на Руси Илья Муромец, а теперь будет Максим Минчанин! Лично шесть танков сжёг! Да Илья Муромец от одного танка до Китая убегал бы, а ты вон их, как ловко пожёг! А бешеного Адольфика, как напугал? Он до самого Берлину под себя гадил, со страху. Замучались подштанники отстирывать! Тепереча, не скоро на Русь — матушку вернётся. Если вообще вернётся. Даже не отнекивайся — ты самый настоящий герой!!!