Но вот передо мной потомок драконов, медленно, но верно совершающий оборот в животное!
Я почти решилась отдаться на волю женской истерике, как вдруг Андрис Геррард тихо застонал и пошатнулся. В тот же миг король издал тихий рык, подавшись в мою сторону. Это отрезвило! Я не хотела так просто прощаться с жизнью! Советник дал мне время — что ж… придется объясняться с правителем самой!
— Ваше величество, ваш сын жив и здоров, — начала я, мучаясь вопросом, слышит ли он вообще.
Теперь, когда стихия и древняя кровь захватила разум Марка Буджерса, говорить с ним, возможно, было уже бесполезно.
Ступив вперед, я заговорила громче и, надеюсь, уверенней:
— Вашего сына, его высочество Максимилиана, я нашла лежащим на полу без сознания. Кто-то пытался свершить над ним ритуал. Я спугнула предателя, но сама попала под чары. Это вышло случайно. Все это!..
Я всхлипнула, вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Он пришел в себя и вызвал старшего советника. Тогда никто не понял, что ритуал свершился. Лишь после, когда я упала в обморок, а очнулась в теле его высочества, мы все узнали. Ваш сын в это время находится в моем теле. И я знаю, что нехорошо говорить так, но мне бы хотелось убрать его из себя как можно быстрее! Я ему не доверяю. Нам нужно понять, как повернуть колдовство вспять, понимаете? Помогите нам, прошу вас. И я уеду. Клянусь, никто никогда не узнает, что все это происходило. Да и не поверит никто, даже если я попытаюсь рассказать…
Советник тихо вздохнул рядом и снова опасно пошатнулся.
Я испуганно посмотрела сначала на него, потом на Марка Буджерса. Миг ничего не происходило, а потом лицо короля снова начало приобретать привычные формы.
Геррард замычал и упал на колени. Я кинулась к нему, хватая его за плечи и пытаясь поднять. Но глаза Андриса, на секунду встретившись с моими, закрылись.
— Оставьте его, — услышала хриплый голос правителя Флоириша. — И отойдите подальше. Сейчас здесь будет много людей, еще не хватало, чтобы кто-то увидел, как мой сын любовно смотрит на советника.
Я осторожно уложила Андриса на пол и, медленно поднявшись, отошла, только тогда осмелившись посмотреть на Марка Буджерса.
Он снова был собой. Лохматый, изможденный и недовольный. Одежда, висящая лохмотьями, уничтожила окончательно благородный вид правителя, а нездоровая бледность лица и слишком частое дыхание не предвещали ничего хорошего, вот совсем ничего!
Словно в ответ на мои мысли, Марк Буджерс упал на колени, совсем как Андрис недавно, и, успев сказать: «Не выдавайте себя, Марианна. Требуйте привести нас в чувства», — отключился, упав лицом в красивый пушистый ковер у камина.