— Он прав, нам нужно поговорить наедине, — встал на мою сторону советник.
Слова он подкрепил взглядом, от которого сьерра поежилась и моментально согласилась оставить нас, загадочно попросив лишь об одном:
— Если вы поймете, что… скажете мне?
Геррард устало сел на край кровати и кивнул:
— Обещаю.
— Чего она хочет? — Я приподнялся на локтях, провожая гувернантку озадаченным взглядом. И тут же меня озарила догадка: — Ты что, рассказал ей про магию Марианны?!
— Ты рассказал, — поправил меня Андрис. Его взгляд сместился куда-то ниже моего лица, а руки быстро натянули одеяло мне до подбородка. — Сьерра О'нил — менталист. Сюрприз. Когда ты открылся Тину, открылся и ей. Она знает про побочное действие ритуала. А теперь поговорим. Только не убирай одеяло, Макс, тебе же — черт возьми — холодно!
Андрис Геррард
В ту ночь я отправил три письма, и настроение мое рухнуло в бездну без следа. Ответы на заданные вопросы я уже предполагал, но надеяться не переставал.
Итак, первое письмо было отправлено в Обитель, дабы они прислали чистильщиков и проверили замок на предмет скрытых одаренных, не желавших регистрировать свой дар.
Во втором письме я запрашивал информацию из закрытой темной секции по ритуальному обмену сознаниями. Кроме того, уточнил, сколько людей еще интересовались подобным вопросом за последние десять — пятнадцать лет. Временной промежуток решено было расширить, так как план кражи тела принца мог быть задуман намного раньше его осуществления.
Марк Буджерс поставил в конце двух посланий личную печать, после чего вернулся в постель и напомнил о своем требовании… Я поклялся, что выполню волю его величества и, как только он прикажет, оставлю пост и Флоириш навсегда.
Навсегда в этом контексте означало «пока король не передумает и не позволит вернуться». Король не был готов простить мне магическое вмешательство, пусть оно и спасло его величество от сумасшествия.
Это могло затянуться на годы, что, вероятно, весьма заденет моего отца. Как косвенно, так и напрямую.
К слову, о нем.
Третье письмо я отправил тайно, лично от себя. И адресовано оно было эру Дарту Геррарду — человеку закрытому, занятому и властолюбивому. Мы редко обменивались новостями или просто общались, но случай представился настолько вопиющий, что я решился напомнить ему о родственных узах и даже попросить об услуге.
Собственно, именно недовольство отца было единственным, что вызывало досаду в этой жизни — когда с детства приучен угождать, трудно становиться разочарованием. Потому, составив план новых действий, я собирался переиграть не только врагов, но и собственную глупость. Или кануть в небытие.