Ходу, ходу!
За час, пройдя, примерно пять километров, частично по дороге, частично рядом с ней по лесу, я вышел к опушке. Впрочем, опушка леса была справа. Слева были поля, но сейчас, меня интересовали только следы произошедшего боя бывшие впереди.
В сумке немецкого лейтенанта, карты не обнаружилось, только конверт, содержавший в себе приказ, подтверждающий ранее отданное распоряжение. У немцев видимо бухгалтерия еще та! Приказ - это все, но вот подтверждение оного! Этот лейтенант, Гюнтер Хост, так его звали, если верить его 'зольдатенбух', должен был передать подтверждение устного приказа на выход батальона 158 пехотного полка с целью перекрыть возможность отступления двадцать седьмой стрелковой дивизии русских, (Это моих предков!).
Поле, перед следующим лесом, носило все следы ожесточенного боя. Четыре немецких бронетранспортера, аналогичных тому, который я сжег, стояли на поле. Немецких трупов на земле не наблюдалось. А вот кресты с сорока шестью немецкими касками смотрелись очень неплохо. Трупы красноармейцев, вместе с расстрелянными сорокапятками были. Видимо отступающие советские войска выставили заслон. Здесь, никто не побежал, все дрались до последнего. Судя по позициям, была на этом поле рота, усиленная тремя противотанковыми пушками.
Кладбище, с крестами увенчанными касками было ценой, которую заплатили 'гансы' за преодоление сопротивления. Четыре сожженные БТР, тоже говорили о том, что победа была не легкой.
Осмотр позиций, позволил выяснить, что потери советской стороны, были хоть и больше, чем у немцев, трупы остались не погребенные, но дрались наши очень ожесточенно. В отличие от первого места боя, которое я наблюдал, по которому ходил, здесь воевали по серьезному.
Жалко было сорокапятки, с расстрелянными расчетами, но они свою задачу выполнили. А вот пехота, оставленная для прикрытия, сидевшая в отдельных ячейках, не смогла противостоять немцам.
Погибли ребята.
* * *
Ну, вот и понятно, почему дрались столь упорно. За таким сопротивлением всегда есть твердая рука. Вот она и нашлась. Разбитый 'максим', отодвинутые в сторону убитые пулеметчики и труп капитана державшегося за рукоятки до последнего. Капитан был пожилым, лет сорока пяти - пятидесяти, значит кадровый. Почему он в таком возрасте оставался капитаном, бог весть.
Такое впечатление, что начал срочную пулеметчиком и закончил тоже пулеметчиком. Почему остался тоже понятно, нога прострелена, уйти он не мог. Документов нет, карманы гимнастерки расстегнуты. Ремней тоже нет, видимо гансы сняли. Патронов в ленте полтора десятка. Мне на бедность и это сгодится. Капитан, по всей видимости, сдерживал немцев по фронту, а к нему подобрались с фланга. Прикрыть его было некому, сам лег за пулемет, чтобы уцелевшие бойцы смогли отойти. Судя по траве, истоптанной в сторону леса, отошли человек тридцать. А капитан погиб. Вечная тебе память товарищ!