Распаковал ранец, снял оптику, бережно зачехлил, установил и закрепил на СВД ночной прицел. Время работы батареек всего шестьдесят минут, но будем надеяться, что этого хватит. Готов!
Первый танк полыхнул через двадцать семь минут, после того, как бойцы ушли в поле. Потом оказалось, что Агеев мудро рассудил, поджигая танки, сразу закрывая моторные жалюзи, чтобы до времени пламя было не видно.
Батареек не хватило на пятнадцать минут. А немцы с дороги то ли были слишком заняты, то ли не любопытны. Заменить ночной прицел оптикой, заняло тридцать секунд.
* * *
Тем временем старшина Плотников, назначив первый взвод в сторожевое охранение, организовал стирку, бритье, чистку оружия. С винтовкой были знакомы практически все. С пулеметами было сложнее. Головной болью для номеров пулеметных расчетов стало снаряжение магазина. Толстенький, с укладкой патронов в три ряда, он был гораздо компактнее 'блина' ДП, но и времени на зарядку требовал больше, так как вмещал больший боезапас. Достать патроны из него было довольно легко, выталкивая пулей удерживаемого в руке патрона поочередно, а вот как их затолкнуть обратно?
Посмотрев на мучения новоявленных пулеметчиков, старшина смилостивился и разрешил подождать с изучением пулеметных премудростей до прихода танкистов. Для стирки такого количества формы, было использовано все наличное мыло, собранное у погибших красноармейцев.
Указания старшины касались младших командиров, чтобы 'треугольники' у всех имелись на петлицах.
Фомкину старшина отдал отдельное приказание, чтобы спорол голубые и пришил танковые, сняв с них эмблемы, раз уж артиллерист. И уже всех обрадовал распоряжением, чтобы побрились и подшили подворотнички.
Когда сам старшина успел постирать, высушить, заштопать свою форму, для всех осталось загадкой. Сейчас, щеголяя свежим подворотничком и расположенными на петлицах строго по уставу треугольниками, Плотников олицетворял в своем лице Хозяина роты и грозу разгильдяев.
Пока готовился скудный завтрак, Григорий Михайлович задумался о командире. Чувствовалось в этом высоком, плечистом парне с комиссарскими звездами на рукавах, что-то чужое. Старшина еще застал во времена срочной бывших офицеров царской армии ставших краскомами, это потом их начали вычищать из армии. Так вот командир, чем-то неуловимо был на них похож.
'Порода что ли чувствуется? Привычка командовать у него точно есть, голоса не повышает, а ни у кого не возникает даже вопроса, почему именно он командир, хотя звание у него такое, переведи его в другую часть, над ним и ефрейтор будет начальником. А вот, поди ты! Далеко пойдет, если не убьют'.