Решив про себя вопросом социального происхождения замполитрука сейчас не заморачиваться, а выяснить это потом, при случае, старшина вернулся к руководству готовкой завтрака. Накормить горячей пищей, хоть и несытно, шестьдесят семь человек, да и еще оставить немного про запас, задача тяжелая. Хорошо хоть чай имеется, плохо, что хлеба нет. Сухари спасают, но сколько их?!
Рачительный старшина, имея свои виды на гражданскую одежду, приказал ее вычистить и аккуратно сложить.
'Деньги деньгами, а иметь вещи на обмен, всегда полезно'.
Первый взвод, смененный вторым, уже доедал пшенную кашу, которой и приходилось-то по пол-крышки котелка на человека, некоторые уже курили, когда практически одновременно появились командир с танкистами, а со стороны поля раздались несколько приглушенных расстоянием взрывов.
* * *
Давным-давно, будучи как-то летом на каникулах в деревне у деда, страдая от недостатка печатного слова, взял в руки тоненькую книжечку с надписью 'Устав и программа ВКП(Б)'. Прочитал ради интереса, сейчас практически ничего и не помню. Но вот пункт о том, что при наличии трех членов партии образуется парторганизация, в памяти засел. Странно, что у погибшего Колинича такой полезной книжечки не было. Раз я теперь в какой-то мере политработник, надо соответствовать. Попала собака в колесо - пищи, да беги.
Судя по списку, тех людей, что были в роте, коммунистами было четверо. Еще я кандидат. Еще шесть человек были комсомольцы. Вполне можно создать организации. Вот если такого не сделаю, тут будут вопросы. Не только у ротных коммунистов-большевиков, но и если удастся выйти из окружения, у тех, кто будет трясти окруженцев. Да и легенду надо подработать, ведь где-то Колинич работал, с кем-то общался, служил опять же. Спросят, как звали командира полка, нечего ответить.
В такой неразберихе как сейчас это не важно, а вот потом! Можно погореть. Сейчас надо заняться партийным строительством.
* * *
Все прошло буднично и рутинно. Открытое партийно-комсомольское собрание избрало парторга и комсорга роты. Главной задачей, не сговариваясь несколько человек, назвали скорейший выход на соединение с частями Красной Армии.
Парторгом избрали красноармейца Сорокина Ивана Фомича, имевшего самый большой партстаж. С двадцать четвертого года, ленинского призыва. Но вот партийной карьеры он не сделал и выше колхозного бригадира так и не поднялся. Мужик он был неторопливый, рассудительный. В армии до сей поры не служил, только в двадцатых прошел Всевобуч.
Комсоргом выбрали Карасева Геннадия Петровича. Но вот 'сержантская сумка' перекочевала к парторгу. На поле я разжился обычной полевой сумкой убитого лейтенанта, в которой ничего кроме 'БУП РККА- 38', "ПУ-36", полевой книжки с девственно чистыми страницами и неоконченным письмом не было. Переложил туда содержимое планшетки, а ее отдал Карасеву. Казна пополнилась, но незначительно.