7 октября
Из сна меня вывела громкая музыка снизу. Встаю с большой головной болью, как будто с похмелья. Привожу в порядок волосы и бреду в холл. Там на диване лежал Станислав Николаевич, в одних брюках, даже без носков. Смотрел клипы по телевизору, в руках держал почти пустую бутылку от коньяка, а на журнальном столике стояла ещё одна пустая бутылка. Я не хотела ему показываться на глаза, но Станислав Николаевич заметил меня и пьяным грубым голосом произнес:
- О! Проснулась, дорогая моя верная жена! – запивая свои слова из горлышка бутылки коньяком.
Я понимаю, что все эти грубости заслужила, но была поражена видом пьяного Станислава Николаевича. Даже растерялась. Пытаюсь начать разговор, так как необходимо прояснить ситуацию:
- Я хотела поговорить, Станислав Николаевич, хочу объяснить.
- Давай, валяй! Ну и как он в постели? Получше меня, да? Помоложе? Что ж счастья вам! – весело произнес он, продолжая пить коньяк, даже без закуски.
Его телефон разрывается, как и домашний, но я не беру трубку, так как понимаю, что это с его работы звонят. Просто стою в проходе и собираюсь с мыслями, как сказать и объяснить свой поступок?
- Станислав Николаевич, я хотела извиниться.
- О! Не стоит! Ведь это ничего страшного, подумаешь, трахнулась! Просто изменила мужу! Да, я извиняю! – и так страшно смеется в ответ, что по всему моему телу пробегают мурашки.
- Черта два! Никогда, слышишь, никогда я тебя не прощу! Убирайся! Иди к нему! Что ты стоишь? Или он разочаровался? Так знай, я не подбираю ни за кем!
Каждое слово больно летело мне в душу, но стою и слушаю, смотря в сторону. Лучше бы он меня ударил! Но не ненавидел. В холл вошел встревоженный Максим с Игорем, крича по дороге, почему не берем трубки? Их радостно встретил Станислав Николаевич, пьяной походкой подходя к креслу, на больше у него не было видимо сил, от выпитого спиртного. Обойдя меня, мужчины в недоумении подошли к нему, спрашивая, по поводу чего такая пьянка до чертиков?
Сел в кресло и весело проговорил:
- Присоединяйтесь! Обмоем мою свободу!
Игорь явно в растерянности, видя, что Станислав Николаевич пьет и пока не отвечает, спрашивает у меня:
- Наталья, что здесь происходит? Он так лет десять не напивался.
- Да, моя верная женушка, скажи им! А я послушаю! – смеясь, произнес Станислав Николаевич. Но я даже посмотреть на него не могу, тем более на других, от стыда мои щеки покраснели, чувствую себя последней шлюхой. Тем более, что эти двое так ко мне хорошо относились. А осознание того, что сейчас они узнают правду и станут меня также презирать, невыносимо!