С пол-оборота ключа завёл двигатель, врубил полный газ и выехал в дыру в воротах, через которую парой минут раньше Антошин отправился на поиски новых приключений.
Выруливая на пустующую сейчас улицу, Морозевич, убрав одну руку от руля, переключил свой браслет на голосовое управление и затем отрывисто приказал устройству, вернувшись к вождению:
— Контакты. Дьяченко. Вызов.
— Невозможно связаться с абонентом. Повторите попытку позже, — ответил ему электронный голос.
Морозевич нахмурился. Обычно, когда не удавалось дозвониться, браслет говорил: «В настоящее время вызываемый абонент недоступен. Перезвонить позднее»… Что бы это могло значить?.. И что тогда случилось с Дьяченко?
Мучительно пытаясь самостоятельно найти ответ на эти вопросы, майор полиции сбросил скорость, поставил машину на автоматическое управление — и поднёс к лицу запястье с надетым девайсом.
Сети не было. Из «лесенки», показывавшей уровень сигнала, из всех её «ступенек» в углу маленького дисплея не высветилось ни одной. Как отрезало.
«Чтоб в Москве — и нет сети?.. — изумлённо подумал Морозевич. — Хм, а может, это как-то связано со всеми этими нападениями… — Что это на самом деле вторжение, начальник ПОБ не очень-то верил; лазерное ружьё Антошина вполне могло оказаться иностранной секретной разработкой. — Вот что, оказывается, говорят браслеты, когда сети нет вообще… Ладно, значит, с полковником ничего, скорее всего, не произошло. Что ж, будем на это надеяться».
Морозевич оторвал взгляд от небольшого экрана — и краем глаза заметил, как откуда-то слева, от тротуара на другой стороне улицы, к автомобилю обманчиво медленно летит нечто, само по себе едва видимое, но оставляющее за собой лёгкий дымный след. Майор застыл на месте, уставившись на это, пока миллисекунды вяло текли сквозь его сознание.
К счастью, у него была праворульная машина. Сам он раньше часто жалел о таком выборе (просто тогда в автосалоне самой дешёвой была именно эта «тачка»), но вновь поднакопить денег и обменять её на что-то леворульное почему-то не решался.
Это и спасло его в ту сумасшедшую новогоднюю ночь.
Мозг Морозевича ещё пребывал в прострации, апатично сканируя своими «видеосенсорами» левый фланг поля зрения, — а тело уже, кажется, знало, что делать.
Майор без всяких мыслей — задних или тем более передних — наблюдал за тем, как правая рука одним движением хватается за ручку дверцы и распахивает последнюю, в то время как мышцы ног придавали всему телу ускорение, направленное в открывающийся выход наружу.
Когда где-то сзади раздался грохот взрыва, будто бы в «slow mo» уносящийся вдаль по ходу движения машины, Морозевич как раз, сгруппировавшись, отмерял в падении последние секунды последние сантиметры до припорошённого снегом асфальта.