Видимо, удовлетворившись этим, «снегурочка» вновь опустила оружие и, развернувшись, ушла обратно, где пряталась до расстрела «уазиков».
А по другую сторону понтового джипа обессилено раскинулась на асфальте истерически смеющаяся от облегчения Марина, у которой этот последний луч отрезал верхушку шапки.
«Егор был прав, — подумала девушка, когда истерика прошла, а вместо неё накатило жуткое осознание. — Это реально опасно для всех… Может, зря я всё-таки от него убежала?..»
Красноярск, Россия, Земля.
1 января, 00:44 (часовой пояс +7).
Расстреляв весь шворд (то есть — «взвод») возвращавшихся с вокзала винтхерлундцев из «посоха», Хшер сразу же снялся с позиции и, таща снайперку за спиной, а «посох» — в руках, принялся бегать по жилому массиву, собирая воедино свой разрозненный эргшворд, или, на языке чебов, «кха-тхет», что значило: «много — вместе».
И вот теперь они — все восемнадцать — сидели там, где из флаера первым высадили Сыйха, до которого Хшер и все остальные, которых он уже нашёл и вёл за собой, добрался в последнюю очередь, — за кирпичным забором, на территории городской больницы номер семь, что в начале Павлова, — и слушали то, что говорил им их лидер, на их языке — «кха-дин»: «много — главный».
— План немного меняется, — негромко вещал Хшер, поглаживая пальцами «посох»; снайперка была небрежно прислонена к забору. — Примерно треть часа назад я видел, как один из местных тащил на себе Дирнера — возможно, мёртвого — к себе домой. — По кружку, которым сидели на снегу чебы, прокатился удивлённый ропот. — Знаю, это кажется бредом, но я это видел. И доказательство тому — вот. — Он ткнул пальцем в ствол лазерного ружья, для маскировки обвитого чем-то вроде мишуры. — Была ли бы у меня эта штука, будь Дирнер жив или на свободе?
Молчание, охватившее отряд, означало, что Хшер прав и это достаточно веский аргумент.
— Я считаю, что мы сможем привлечь того местного к нашему делу, — продолжал Хшер. — Если только он не агент этих… — по интонации чеба было понятно, кого он имеет в виду. — В таком случае вы знаете, что делать.
— Где он живёт? — спросил Сыйх, пожирающий глазами снайперку молодого командира, которая нравилась ему, Сыйху, больше, чем его автомат, — главным образом потому, что он, Сыйх, успел расстрелять своим оружием почти все патроны.
— Я покажу, — ответил Хшер. — Только сначала предупрежу другие отряды о том, что мы собираемся предпринять.
И он в который уже раз за последние полчаса надавил ногтём на бусинку микрофона, прилепленную к губе.
00:45.
Пленник колоться не желал. Во всяком случае, впрямую на вопросы отвечать отказывался, из-за чего приходилось едва ли не раз в минуту тыкать в него оголённым проводом. Но Харл Дирнер — так он себя назвал, и Егору показалось, что это правда, — похоже, просто обожал отпускать презрительные замечания по поводу «этих отсталых людишек», к которым он, судя по всему, относил всё население Земли; из этих замечаний Егору и приходилось составлять единую картину просиходящего.