К счастью для меня, я уже достаточно такого навидался и меня это не отвлекло. Отвлекло, но не очень.
— Здесь что-то не так, Бутч.
Тот, кто это прошептал, просунулся в дверь настолько, чтобы продемонстрировать почти лысый затылок.
Я воспользовался случаем, саданув этого крота. Он рухнул. Я ринулся за дверь — и уставился на двенадцать фунтов острой, как бритва, стали. Я даже представить себе не мог, что может сделать такой большой меч. Глаза за этим стальным монстром принадлежали тому, кто пребывал отнюдь не в милостивом настроении. Вряд ли даже в здравом уме.
Тинни раскрыла все свои достоинства, самонадеянно демонстрируя, какой Гаррет везунчик. Глаза, не знавшие милосердия, не пропустили этих чудес, едва увидели их.
Бам! Клинок отбит в сторону. Трах! Крепкий удар по виску.
Полминуты, чтобы убедиться: злодей не встанет, чтобы двинуться на нас.
Потом я сказал:
— Проститутка.
— Как твое здоровье, большой мальчик?
Теперь Тинни накинула кое-какую одежду. И стала просто обещанием, а не голой правдой.
— Я его уложил.
— Конечно уложил. Просто маленькая страховка.
— Будет что рассказать внукам.
— Гаррет, какого черта происходит? Ты во что-то вляпался? Ты же пообещал. Во что ты влез?
— Ни во что. Разве у меня был шанс?
Такова была цена нашей моногамии. У меня больше не осталось жизни, в которую не входила бы Тинни, и мне не полагалось хотеть иного — так она интерпретировала моногамию.
Тинни рыжая от природы, она щедра на эмоции и куда менее щедра на здравый смысл. Однако она припомнила, что наша договоренность и впрямь не оставила мне времени впутываться в приключения, которыми я, бывало, наслаждался.
— Не знаю, верю ли я тебе, но рискну и положусь на твое слово.
— Благослови тебя господь. У меня изумительная идея. Может, вместо того, чтобы разжигать споры, позволяя твоему воображению уносить тебя невесть куда, спросим наших гостей, что их сюда привело?
Тинни фыркнула.
Она может быть благоразумной. Просто это не слишком часто случается.
Ни один из ночных искателей приключений не захотел поделиться с нами своей историей. Ни один не проронил ни слова. Тинни установила пределы тому, насколько энергично я могу задавать вопросы. Она не позволила бы мне учинить шумный и грязный допрос. Насчет таких вещей она могла быть упрямой.
На сей раз она настояла на том, чтобы отрядить своего племянника из ночной смены — пусть он сбегает в Аль-Хар и соберет отряд самозваной городской полиции Танфера.
Отряд отозвался, услышав фамилию Тейт.
Если бы мальчишка назвал мою фамилию, жестяные свистульки могли бы проковыряться несколько недель. Тейты имели друзей среди тех, кто считает, что закон и порядок хороши для коммерции. У них есть деньги, которые, стоя на задних лапах, завывают, требуя немедленного внимания.